Стихотворения, предложенные в ТОП-10 чемпионата членом Жюри конкурса.
Лучшие 10 стихотворений будут объявлены Оргкомитетом 30 мая 2012 года.
1. Светлана ШИРАНКОВА. Москва, Россия
На семи ветрах
На семи ветрах, на облаке, на отшибе
Есть тесовый рай под каменными крестами.
В том раю живут железные птицерыбы –
Голубые очи, когти дамасской стали.
Птицерыбы смотрят с дерева-иггдрасиля,
Что цветет как верба, хоть по рожденью – ясень,
Человечью душу в небо уносят силой,
А потом кладут к себе в золотые ясли,
И поют ей рыбьи песни о льдах и скалах,
И читают птичьи притчи высоким слогом…
Обомнут, растянут, вылепят по лекалу –
И уронят вниз уже не душой, а богом.
Но не тем, с заглавной буквы (не будем всуе),
А – попроще, смертным, маленьким, бестолковым,
Чтобы слепо трепыхался в земном сосуде,
Птицерыбье сердце ранил каленым словом,
Горевал и плакал, грезил о небывалом,
Порывался сбросить призрачные оковы...
Птицерыбы смотрят ласково и устало
На мальков Творца – бескрылых, бесплавниковых.
2. Елена ПЕСТЕРЕВА. Москва, Россия
Даже глаз не откроешь, проснувшись.
Даже глаз не откроешь, проснувшись.
Будешь слушать в рассветной тоске,
Как гремят и грохочут снаружи
Разным мусором в грузовике.
Все не нужно, не важно, не страшно,
Если правда потом умирать.
Сколько ж в людях отваги бумажной,
Чтобы мусор пойти убирать.
Там, наверное, небо сереет.
Ничего не видать из-под век.
Это первое тонкое время
И его не хватает на всех.
3. Анастасия Лиене ПРИЕДНИЕЦЕ. Саулкрасты, Латвия
Филин
Дайнис Озолиньш — эдакий Адонис
латвийского розлива: статен и мускулист.
И синеглаз-то Дайнис, и белобрыс.
Фамилия Дайниса означает «дубок»,
однако Дайнис — весьма приличный юрист,
разум, как сельский колодец: холоден и глубок.
Один таракан у Дайниса. Как огня
боится Дайнис простого словечка «я».
«Да? И что тут такого?» — спросят меня. А вот же:
кто-то скажет: «ну, я пошёл» — этот скажет: «пора идти».
Кто-то скажет: «я должен» — а этот сказанёт: «человек должен».
И глядит, как филин с еловой лапы: вот-вот нападёт, скогтит!
Половина его друзей заявила самоотвод,
а Ирена Динвалде, понимаете, с ним живёт.
У Ирены прадед был немецкий барон,
но с её рыжей стрижкой забавляются семь ветров,
а глаза у неё — как летний Рижский залив!
А безличности ей, конечно, не завезли.
«Я люблю тебя, Дайнис!» —
«Ирена, ты опять о себе!
Ты о чём-то другом говорить способна? Хотя бы час!
«Я» да «я», словно ты — пуп земли или центр небес!
И вообще: о чувствах надо молчать!»
Ирена кричит: «Я прибью тебя, идиот!»
А на самом деле
боится, что он без неё умрёт.
Представляется ей: вот прогонит его взашей —
а он рухнет оземь да филином обернётся
и, свирепо-беспомощно щурясь от майского солнца,
улетит из города в лес — учиться ловить мышей,
промахнётся, сломает крылья — и будет съеден
кем-нибудь из хищных соседей.
4. Игорь ЛУКШТ. Москва, Россия
Ковчег
Паутина мерцает,
полусумрак и шорохи, ворохи сена.
Как созвездья, пылины пылают в лучах,
проникающих в чрево сенного сарая
сквозь щербатые щели неструганных плах.
И звенит тишина здесь и нощно и денно
на окраине рая
В захолустье великом
лишь гудение ос под стропилами кровли...
Смоляные янтарные капли соча,
сохнут доски на балках. И горней музыкой
проливается древний напев скрипача -
на камнях, на былинах, поленницах дров ли -
вольно гимны пиликать.
Пой в краю глухоманном,
где в охапках примятых подсохшие травы
долго память хранят драгоценных ночей –
лепет губ и прохладные пальцы Татьяны.
И надкушенный плод, щёк зардевших красней,
всё мерещится в космах зелёноё отавы,
в белой зыбке тумана...
Днесь в ковчеге дощатом
пахнет сеном нагретым, сосною и летом.
Дверь распахнута, и веткой вишни шуршит
пробегающий ветер - шаманит, крылатый,
шевелит облаков снеговые ковши.
Степь колышет соцветья. И в осыпях света -
нежный щебет касаток...
5. Людмила ОРАГВЕЛИДЗЕ. Тбилиси, Грузия
Овцы, овцы... Снова вы покорно...
Овцы, овцы... Снова вы покорно
Курдюки несете по долине,
И бока, помеченные черным,
И бока, помеченные синим.
Вас пугают рытвины и плети,
Но попались вы совсем иначе...
Знали б, для чего ваш "благодетель",
Помечая шерсть, вас предназначил.
Овцы, овцы... Неужели схожи
Наши обреченность и незнанье?..
Смутный век! - он выберет нас тоже
Для кровавых пиршеств и закланья.
И пока, колдуя над тетрадкой,
Ищешь слов пронзительных и едких, -
Кто-то смотрит на тебя украдкой,
Отличая от других по метке.
6. Егор МИРНЫЙ. Мелеуз, Россия
Кафель
он ударился головой об ванну, поскользнувшись на мокром кафеле,
и на ясном лице его образовалась прореха -
Ева шепчет Адаму, глядя на мёртвое тело Авеля:
"я не помню этого человека."
и целует, целует в глаза спящего Каина,
который вдруг просыпается на лоне природы
в грозовой темноте, где божественные мелькания
светлячков, а большего не происходит,
потому что Бог захлопывает книжку и ложится спать,
двери захлопывает и ложится спать около
маленького Адама, которому завтра рано вставать.
Адам в глубоком бреду, обжигаясь, трогает
крестик, проступающий на груди, "я не знаю этих людей", -
жарко бормочет он, и платье венчальное
вспыхивает на Еве. Каин пытается ходить по воде,
у него почти получается.
7. Георгий ЧЕРНОБРОВКИН. Олонец, Россия
В лесу молчат: трава, деревья, птицы.
В лесу молчат: трава, деревья, птицы.
Осенний день вбирает тишину,
еловые смыкаются ресницы
и отступают ели в глубину.
И замирает перед первым снегом
дорога между серых валунов.
Мне этот день и альфа и омега,
и лес дремучий посреди миров.
Я на весах. Я взвешен и измерен.
Легла снежинка на зелёный мох.
Лес невесом и праздничен, как терем.
И до зимы остался только вдох
8. Андрей СИЗЫХ. Иркутск, Россия
Боги Севера
наши боги приходят стремительным шагом
по горным отрогам по стылым оврагам
по тайге по Витиму-реке палым дымом
как вернувшийся вплавь подо льдом невредимым
друг-сосед каждой осенью поздней
наши боги глядят через стужу на звезды
надувая подушками толстые щеки
выпуская туман наши страшные боги
леденят приискателей жадных до денег
и из тысячи гулких ледовых ступенек
строят лестницу к солнцу – коровьему богу
чтоб его обрядить в погребальную тогу
и на вечную ночь сонный вымерзший Север
властью лютой обречь чтобы день сделав серым
круглосуточно в звездном барахтаться свете
наши древние боги – жестокие дети
9. Александр СПАРБЕР. Москва, Россия
Брейгель
И белый снег, и черные деревья...
...А черные фигурки на снегу
спускаются с холма – туда, к селенью,
стоящему внизу, на берегу
пруда.
На льду зеленом дети
играют в расписную чехарду,
забыв привычно обо всем на свете, -
о том, что матери их с нетерпеньем ждут
в домах, клубами дымными овитых...
Сегодня праздник. Сдвинуты скамьи,
и ждут столы, уже почти накрыты,
когда отцы вернутся – и свои
сдадут трофеи – скоро, скоро воздух
взорвется пряным ароматом яств –
мясных и рыбных; вкусом травок острых,-
ну, словом, всем, что есть - и что подаст
Тот, кто сегодня сядет рядом с ними
по случаю рожденья своего
за все столы, неслышно и незримо...
Взойдет звезда. Начнется Рождество.
...Детей уложат и закроют ставни,
задуют свечи, соберутся спать,
один лишь снег кромешный не устанет
дома и переулки засыпать.
И, погружаясь в сонные тенета,
подумают, что жизнь прошла не зря....
..... Она куда реальнее, чем эта,
где я сижу, рассеянно смотря
на мятую скорлупку штукатурки...
Но взгляд, переведенный за окно,
утонет, как во сне, в "белым-бело"...
...деревья, птицы, черные фигурки.
10. Игорь КАЛИНА. Кировск, Россия
По весенним разливам
Пора благоприятная подходит
снасть с чердака достать, да на блесну
выуживать на бурном быстроводьи
голодную и шуструю весну.
Попробуй-ка забрось над перекатом
и эхо от ольхи успей подсечь -
известно, что размер шероховатый
всего охотней ловится на речь.
И погрузив подсак в апрель студёный
из вод его слепяще-голубых
откинь на травяные эмбрионы
трофейный, задыхающийся стих.
{jacomment off}
