Об авторе. 34 года. Живет в Санкт-Петербурге. "Родился в городе Тихвин Ленинградской области. Эксулист. неПоэт. Администратор литературного журнала "Лампа и Дымоход -Авангард"...
Публикации в интернете: журналы «Пролог», «Ликбез», «Новая литература», «Трамвай», «Арт-Э-Лит», «Артбухта», «Лампа и дымоход», «Точка Зрения» и др..
«Как поступить с одиночеством личного творчества? Есть ли в нём смысл? Такие вопросы частенько нарушают моё спокойствие. Многие годы мне приходилось слышать (читать) всевозможные ответы из редакций журналов, куда я отправлял свои рукописи. «Неформат», «Мы вас не понимаем», «Право публикации предоставляется членам Союза писателей» – самые популярные из ответов…
…Принять изгнание было нелегко, но со временем иммунитет повысился, а с ним вернулось и творческое вдохновение. И моя изгнанная литература выполнила своё предназначение – она существует…»
Ты и осень
Посвящается Петровой Евгении
Беззвучие.
Ты стоишь среди шатеновой осени,
снег ещё не омолодил постаревший год,
два листка каштана
заколками вплелись в твои волосы,
так природа украсила скромный портрет.
Молчишь,
тишина шепчет твоими устами
три слова:
«Я жду тебя».
Ты любила осень разную:
позднюю, раннюю,
особенно ночью, когда
ветер играл на струнах деревьев.
И как заправский поэт
ты её называла:
«Моя подружка – смуглая шатенка».
Теперь вы вместе.
Ты и осень.
Осень.
Я ведь должен её ненавидеть
за то, что украла тебя...
«Я жду тебя» –
слова оживили ветви каштана,
и осыпались плоды,
ты их каждый год собирала,
зная, что они несъедобные.
Это был твой ритуал.
Это было для нас двоих «наше дерево»...
Ты уходишь в беззвучие.
Звук разрывает меня, и время
начинает ход заново...
Не хочу.
Не хочу просыпаться,
в этом мире нет осени той, что
давала приют счастливым...
Мне не снились сны несколько лет,
но я помню тот, последний,
что вернул меня к жизни
на девятый день:
Ты стоишь среди побелевшей осени,
снег уже омолодил постаревший год,
ты – тишина,
но твой голос звучит в мелодии, которую
играет ветер на струнах каштана:
«Я
всегда
буду
рядом»...
Обязаны
За полночь.
Саван постели горяч,
впитав весь огонь из меня,
обжигает бессонницей...
Мыслей тайная комната
вскрыта.
Но мне бы не думать,
не чувствовать, не существовать,
превратиться в сухую улитку,
эй, где ты, с дубиной снотворной? –
давай... Усыпи по затылку.
Ноль тридцать.
До кухни семнадцать шагов:
семь – по мягкому ворсу,
шесть – по жёсткому,
четыре – по битому стеклу паркета.
Саван кухни прозрачен
и чёрн.
Чирк – вспышка пламени:
уголь кометы,
хвост, в чёрноте исчезающий...
затягиваюсь и
выдыхаю, казалось бы –
вместе с мыслями,
отступающими.
Тик, тик – время живёт на стене.
Чирк – ноль тридцать восемь.
Мысли – песчинки в песочных часах
падают в одну точку:
Душа – рукотворна,
налёй же ей яду,
стань инструментом
могильщика.
Ты придумал себе
этот истинный мир,
в нём душа лишь хранилище боли,
ты обязан стать мёртвым –
равнодушным к живым,
и – свободным,
свободным...
Должен,
должен... –
крапает время сквозь ночь.
В замершем дыме сокрылась
прозрачность.
Тёмность окна,
точно тыльная сторона
картины, распятой на улице.
Кто-то тихо шуршит по дороге,
и быть может, внимательно смотрит
на мой портрет, но не видит, что я –
за холстом,
замурован в стене,
замурован для всех,
замурован... –
крапает время.
Тик... –
три двадцать... одна... две... три...
Сигареты закончились.
Четыре шага, шесть, семь...
и неизбежно – обратно,
в саван друзей.
Часы перевёрнуты.
Мысли-друзья за секундами вновь
устремились...
Нет. Вы мысли-враги,
вам убить мою сущность желаемо.
Но не сможете,
у головы пистолет взведён
в ожидании: пять ноль одна.
Я сегодня чудовищно трезв,
и вздыхаю пустыми словами,
уподоблен стене,
мне бы просто уснуть,
вместо бремени савана,
вместе с часами.
Тик, тик, тик, тик...
Пять утра, пятнадцать секунд...
Скоро тени приступят к работе,
а мне – пора...
Для себя
Холод внимаю –
равнодушие...
стальные маски на лицах
отражают безумие дня,
мне уже в этот мир
никогда не вернуться,
я прошу лишь немного
тепла для себя:
забери меня время –
я устал от безвольной дороги,
ты ведешь меня пристально,
по частям вырубая мой сад,
я боюсь, всё что было,
опять и опять повторится,
просто дай мне сгореть,
и забудь про меня
