Об авторе. 30 лет. Живет в Таллинне (Эстония). "Голова в тени, сердце на свету..."

В ИНСЕКТАРИИ

насекомые в коме: на стендах прохлада и тишь,
золотая пыльца остается на пальцах и в складках одежды.
ты – такая же бабочка, ты – точно так же молчишь
на игле бесконечной тоски и конечной и глупой надежды.

ты – такая же птица, и ты – так же хочешь узнать
высоту, глубину, ширину: расстоянье от астры до астры –
от цветка до звезды, где немеркнущих чувств новизна
с одряхлевшим, безумным и меркнущим миром контрастна.

вивисекция сердца и таксодермия души
никого не щадят в этом морге уютном и славном.
ты – совсем не такая... а я – убивающий шип
в чьей-то странной колекции игл, шипов и булавок.

* * *

оттого ли летят черно-белые птицы по кругу,
что от края до края вселенной раскинулась тихая мгла?
исступленно и зло мы с тобой отдаемся друг другу,
наши взгляды текут, как ножи, проникая в тела.

исступленно и зло мы с тобой отдаемся друг другу,
ядовито змеимся, клубимся, свиваемся мертвым узлом –
и агония длится... а ночь – тяжела и упруга,
и экстаз озаряет наш всякий изгиб и излом.

и агония длится. а ночь – тяжела и упруга.
посреди катастроф, эпидемий и реющих стай саранчи
ты лежишь, как земля, что раскрылась под тяжестью плуга,
но в упавшем и сладком зерне сердцевина горчит.

LOCUS AMOENUS

мы породнились с кладбищем навек,
вросли в него усталыми сердцами,
лежим во мгле полуприкрытых век -
как бы живые между мертвецами.

лежим и тихо дышим ноябрем,
луной, повисшей в непроглядной бездне.
когда мы окончательно умрем -
мы все равно отсюда не исчезнем.

а будем длиться в зареве зимы,
вьюнком впиваться в черные оградки
и с ангелами каменными в прятки
играть. и погружаться в мир немых.