парковый салют

в какой-то день сырого января
взойдёшь в белёсом небе, как заря,
не принятый не званный до сих пор и
как шар стеклянный, лопнет голова,
и медленно раскатятся слова
под равнодушным взглядом пассифлоры.

жизнь коротка, как парковый салют.
пожалуйся слепому звонарю
на скудость слов и матовость созвучий,
свали на малоёмкий патронташ
всё молоко. оскомину плода
спиши на несчастливый случай.

артерии уже сковало льдом.
зачем так долго ты не строил дом,
зачем ты к роднику приладил камень.
куда-то ведь река уже текла,
когда трещали тонкие тела
под грузовыми облаками.

теперь всегда до времени темно
и на безрыбье даже домино
отрадой и спасением не станет.
лес погубив, не заготовил дров,
чужую картотеку катастроф
с бессильной завистью листая.

ты лёг в сугроб, покорно смотришь вверх
но чёрных рук не греет фейерверк,
такие тут печальные законы.
под шаркающий шопот звонаря
умрёт в тебе последняя заря
и будет мрак, холодный и знакомый.


чистилище

заснуть сдаёшься, зажигаешь свет,
проходишь в кухню, наливаешь, куришь.
как лунный свет теряется в листве,
теряешься меж комнатой и кухней.
глядишь в окно, но никого в окне.
читать берёшься, но читать не можешь.
её тут нет. и никого тут нет.
и смерти нет, хотя на смерть похоже.

звенит в ушах ночная тишина.
квадрат окна, как чёрный лист альбома.
здесь жизнь была, когда была она,
но так давно, что года не упомнить.
берёт в тиски привычная тоска,
двор не метён, и дом давно не топлен.
луна не спит. ей неохота спать.
и ты не спишь. а толку-то, а толку.


школьник

Когда пора идти за молоком,
Когда по пояс заметён балкон
И туго накрахмален тесный город,

Приотвори скрипучее окно
И посмотри, что пишет в свой блокнот
Бог мишуры и мандаринных корок.

Январской ночью в парке ни души,
Просты деревья, как карандаши
И вместо неба - синие сугробы.

Далёко где-то ухает трамвай...
Лепил-крутил румяный каравай,
А вылепил потёртый школьный глобус.

С балкона нынче видно далеко,
Как бедным ученическим мелком
Исписан мир убористо и полно.

Води по строчкам, только не мельчи.
Горит рассвет от силы в две свечи,
Но чтоб читать, и этого довольно.