Дабы диалог наш состоялся, давайте определимся с неким общим полем взаимодействия, то бишь - очертим терминологические рамки, в которых будет идти разговор...
(Продожение разговора. Начало - )
...Итак, что я понимаю под технической стороной вопроса: это рифмо-ритмико-метрическая организация стихотворения + его архитектоника (композиция), причем в применении не только в тексту в целом, но и к его элементам: образному ряду, сюжету, строфике и т.д.
Для начала приведу здесь свой конкурсный отзыв, дабы затем его обосновать (=раскрыть).
«Попытка обернуть личную трагедию (или даже сон, в этом я до конца так и не разобралась) в простыню катастрофы вселенского масштаба, на мой читательский взгляд, автору не удалась. и главный вопрос, который возник по ходу чтения: а был ли, собссно, мальчик (то есть девочка)? Нет одного ведущего акцента. здесь тебе и поиски смысла жизни, и сон, и бессмертие и детективная почти история.. и вся трагедия (если она есть) нагнетается не самим сюжетом, а лексикой - слишком лобовой, которой в силу этого как-то не очень веришь».
Конкурсное стихотворение 71.
Я во сне притворяюсь, что верю в смешные нелепости,
говорю по-китайски и, может быть, даже по-божески.
Иногда забываю летать и учусь по земле ползти,
потому что считаю, что жизнь – это вечные поиски.
Я во сне превращаюсь в бессмертие номер одиннадцать
и на дне пересохших колодцев скрываюсь от жаждущих.
А соседний, двенадцатый – номер в дешевой гостинице,
со скрипящей кроватью и вазой с ромашками... надо же!
За окном уже раннее утро зияет бессовестно,
как открытая рана на теле случайного зрителя,
превращая прямую улику в обилие косвенных,
за живое хватающих и оттого – омерзительных.
Простынёю прикрыто – как фирменный знак милосердия –
отскрипевшей кровати пустое, безликое капище.
Сотворив и не жизнь, и не смерть, а усталое среднее,
стынет corpus delicti, пока ещё тёплый – пока ещё.
Сквозь бесчувственность губ прорывается криком дурацкое:
я не здесь, я во сне! отпусти меня – слышишь, любимая?
Этот номер задрипанный – лишняя ассоциация,
слышишь? хлопают зрители дверью за нашими спинами
так, что падают стены и рушатся нормы по карточкам,
и плывут пароходы «Уют» и «Свобода для чайников».
Мне пора просыпаться – но слава сидящим на корточках
посреди представления миру его окончания.
_____________________________
В данном случае сложность для меня представляет именно композиционное обустройство текста: на уровне лексики, сюжета, образного ряда и т.д. То есть ни к метру, ни к рифмам, ни к ритму «претензий» (назовем это так) нет. Меня не напрягают неточные рифмы – я их люблю, и сама такими частенько пользуюсь. У вас это хорошо получается, равно как и не выпадать из метра и ритма, что в какой-то степени компенсирует эту самую неточность и прилагающуюся к ней бонусом бОльшую авторскую свободу. Но на уровне архитектоники для меня это абсолютно плавающий в разных плоскостях текст.
* * *
Я во сне притворяюсь, что верю в смешные нелепости,
говорю по-китайски и, может быть, даже по-божески.
____ «может быть» - чем обусловлено здесь наличие этой конструкции? ЛГ довольно осознанно ведет себя во сне: притворяется, говорит по-китайски, зачем необходима эта условность (=передышка)? для заполнения паузы? Попробуйте, к примеру, вставить сюда что-то более определенное: «говорю по-китайски, по-птичьи и даже по-божески» - для меня (как для читателя) этот ряд более динамичен, точен и насыщен, и как читатель я не понимаю той паузы, которая во мне возникает, когда читаю про «и может быть»… это ведь сон.. к тому же полный «смешных нелепостей».. значит, и божеский разговор там д/б более чем уместен.
Иногда забываю летать и учусь по земле ползти,
потому что считаю, что жизнь – это вечные поиски.
____ «забываю летать» - в этом случае выпущено слово «как». мне такое усекновение фразы бросается в глаза. но еще больше в эти глаза бросается совершенно не поэтическая конструкция: «потому что считаю, что», разбавленная по окончании довольно шаблонной сентенцией. ……Петя, тебе нужно сходить в магазин, потому что я считаю, что сын должен помогать маме – примерно что-то такое мне напоминает разбираемый выше пассаж.
Я во сне превращаюсь в бессмертие номер одиннадцать
и на дне пересохших колодцев скрываюсь от жаждущих.
А соседний, двенадцатый – номер в дешевой гостинице,
со скрипящей кроватью и вазой с ромашками... надо же!
____ Ок, я готова принять «бессмертие №11», хотя совершенно не понимаю, откуда оно тут растет (ни само бессмертие, ни №11). Однако «соседний 12 номер в гостинице» для меня еще более неожиданен, чем «бессмертие». И авторская попытка сыграть на «номере» в качестве логического обоснования если и работает, то с очень большими усилиями. Особенно после «дна колодцев», куда автор переносит читателя в предыдущей строке. И что мне должна сказать фраза «надо же!»?? Что-то такое важное про кровать, ромашки.. про все вместе или про что-то совершенно иное? Мне она не говорит ни о чем – то есть я ее, опять же, должна довертеть и при этом успеть принять и обосновать «бессмертие», «№11», и «гостиницу».
За окном уже раннее утро зияет бессовестно,
как открытая рана на теле случайного зрителя,
____ Оп! Начинаются образы, которые я не очень люблю рассматривать в качестве аргументов, бо это очень сколькое ассоциативное поле.. но тем не менее где-то этого коснуться придется. Итак, «утро, как рана на теле случайного зрителя». Вот «утро как рана на теле» – да, работает, это можно представить, но уточнение про «случайного зрителя» для меня этот образ ломает, потому что перегружает образ и сравнение ненужной подробностью, значительно сужает его до рамок исключительно авторской ассоциативности. И потом, я не понимаю, откуда здесь возник зритель? Что он зрит.. за чем наблюдает – пока в тексте не было ничего, что этого «зрителя» хоть как-то бы предвещало.
превращая прямую улику в обилие косвенных,
за живое хватающих и оттого – омерзительных.
____ И вот здесь я начинаю тонуть в реалиях текста окончательно (и уже – бесповоротно). Утро зияет, превращая прямую улику в косвенные, которые хватают за живое и оттого еще более омерзительны – это о чем? Что за улика? С какого места начался детектив? Почему прямая улика менее хватает за живое.. и почему косвенные более омерзительны?.. В общем, размышления, размышления и размышления.. Автор дает какие-то конечные точки, а маршрут читатель вынужден полностью прокладывать сам.
Простынёю прикрыто – как фирменный знак милосердия –
отскрипевшей кровати пустое, безликое капище.
___ «фирменный знак милосердия». У меня прикрытость простыней – это про покойника, и делается сие отнюдь не из «фирменных» побуждений. На уровне семантики «фирменный» выпадает из этого перечня.
Сотворив и не жизнь, и не смерть, а усталое среднее,
стынет corpus delicti, пока ещё тёплый – пока ещё.
___ Автор, вы только не обижайтесь, я все же озвучу свою версию. Возможно, она не совпадет с вашей, но это единственное, что мне приходит в голову. Так вот, ситуация следующая: сон, где двое в гостинице занимаются даже не любовью, а чем-то средним (назовем это «сексом»).. что при этом стынет в качестве состава преступления, думаю, пояснять не надо (тем более вдруг я с сексом промахнулась, и это будет выглядеть слишком жестко).
«Сотворив среднее», «стынет теплый состав преступления» (да еще и на англ. – мне - не юристу – не знакома эта терминология, пришлось «советоваться» с яндексом) – как бы это объяснить.. вот представьте: вам нужна ручка, чтобы что-то написать. У вас нет ручки, но есть три «ручковые» части: нижняя, колпачок и стержень. И все части – от разных ручек. И они не то чтобы подходят друг к другу – стержень коротковат, колпачок прикручивается в нижней части только с помощью скотча. В результате ручка вроде как есть и даже пишет, но стержень проваливается и писать ей неудобно. Так и со словами – их, конечно, можно поставить и представить рядом, но они не дают необходимой резкости и точности высказывания.. они вообще мало что дают в плане резкости и эмоции.
Это, кстати, проблема данного текста в целом: здесь нет фокуса: ни сюжетного, ни лексического. А впрыск эмоции происходит исключительно за счет такой лобовой лексики, как: «зияющая рана», «капище», «омерзительны», «крик», «падают стены», «рушатся».. и т.д. Все остальное настолько завернуто в иносказание, что представляет, скорее, интерес с точки зрения ребусологии, чем поэтики.
Сквозь бесчувственность губ прорывается криком дурацкое:
я не здесь, я во сне! отпусти меня – слышишь, любимая?
Этот номер задрипанный – лишняя ассоциация,
слышишь? хлопают зрители дверью за нашими спинами
____ Вооот.. здесь впервые читатель сталкивается с «любимой».. в принципе до этого о чем-то догадаться можно было разве что по единственной фразе «отскрипевшая кровать». Но даже с появлением «любимой» для меня ничего не проясняется. Номер 12 – это соседний номер, где все и происходит. ЛГ, если я правильно понимаю, в номере 11. Соответственно, можно предположить, что во сне он видит, как его любимая проводит время с кем-то в номере 12? А может быть…. Может быть… что-то еще, что мне, увы, не видно и не слышно.
так, что падают стены и рушатся нормы по карточкам,
и плывут пароходы «Уют» и «Свобода для чайников».
____ «Рушатся нормы по карточкам» – неудачная (неправильная) языковая конструкция, хотя примерно могу предположить, что хотел сказать автор, но при этом не могу связать это с текстом. Плывущие пароходы.. ну тоже вроде как ниоткуда – нет здесь для них воды.. не написал ее автор.
Мне пора просыпаться – но слава сидящим на корточках
посреди представления миру его окончания.
____ опять же совершенно непрозрачная конструкция: «надо вставь, но слава сидящим на корточках» - это о чем?
В общем и целом, повторюсь: тут тебе и сон, и детектив... и все это завернуто в простыню бессмертия. Если автор рассказывал о трагедии отношений, то зачем нужны две первые строфы про полеты, божии языки, колодцы и проч.? Все и так настолько завуалировано и рассказано на таком эзоповом языке, что я до сих пор сомневаюсь в правильности интерпретации.
ИМХО
____________________
Вместо P.S.
С диалога начинается многое, в том числе и авторское взросление. Даже просто попытка объяснить свой текст – это уже шаг вперед по сравнению с аргументами «вы меня просто не поняли» и «а судьи кто». Объяснение, конечно, к тексту не пришьешь, но при этом автор как минимум что-то проясняет для себя и учится общаться с читателем и оппонировать критике. В этом смысле ваше согласие на разговор вызывает во мне уважение.
Алена Миронова
