Итак, мы начинаем новую литературную игру: "САДОК СУДЕЙ". Участие в игре - дело добровольное и требует согласия со стороны "обвиняемого". В первом выпуске: Литературный прокурор портала Вадим Герман обвиняет стихи члена Жюри "Кубка Мира по русской поэзии - 2012" Сергея Пичугина в элитарности. Требуются адвокаты...
УЧАСТНИКИ ПРОЦЕССА:
Вадим ГЕРМАН
литературный критик,
литературный обозреватель портала stihi.lv.
Сергей ПИЧУГИН
поэт,
победитель и лауреат ряда литературных конкурсов,
член Жюри "Кубка Мира по русской поэзии - 2012",
президент Балтийской гильдии поэтов (подробнее),
живет в Риге (Латвия).
МАТЕРИАЛЫ ДЕЛА
Часть первая.
Фрагменты допроса Вадимом ГЕРМАНОМ поэта Сергея ПИЧУГИНА.
В.Г.: Является ли поэзия искусством для элитарного, подготовленного читателя?
С.П.: И да, и нет. Есть поэзия, которую понимают немногие (Мандельштам), и есть та, которую понимают миллионы (Есенин). И это не значит, что Есенин выше Мандельштама. Всякая поэзия предназначена тому, кто на неё настроен, сумеет по-настоящему её понять и прочувствовать, войдёт с ней в резонанс.
В.Г.: Тогда - конкретизирую: Ваша поэзия – элитарна?
С.П.: У меня, как и у многих поэтов, есть и простые, и сложные стихи...
В.Г.: Вы уходите от прямого ответа! Сложные - для кого? Все-таки - для элиты?
С.П.: Для читателя (не обязательно высокообразованного), способного понимать то, что заложено в тексте. Одарённого, часто интуитивно, способностью чувствовать авторский посыл.
В.Г.: Вы полагаете себя профессионалом в области поэзии? И вообще - является ли поэзия уделом профессионалов?
С.П.: Если отбросить смешное предположение, что поэт – это тот, кто окончил Литинститут или хотя бы филфак, то профессионал – это тот, кто владеет поэтическим языком и понимает сам дух поэзии, тот, кто способен оценить то, ЧТО он пишет и ЧТО стоят его творения в контексте мировой литературы (как бы ни пафосно это звучало)...
В.Г.: В таком случае, кого Вы называете "графоманом"?
С.П.: Если обратиться к этимологии этого понятия (от греческого grapho - пишу и mania - сумасшествие), то под такую гребёнку наверняка попадают и Пушкин в период Болдинской осени, и Хлебников (почти весь), а также – многие другие великие поэты - как Серебряного и Золотого веков, так и наши современники. Я бы просто обозначил полюса: «поэт – не-поэт», между которыми и располагается большинство пишущих. Но и плохих, бездарных поэтов иногда «пробивает» на гениальные строки и даже стихи. Правда, на каком-то полубессознательном уровне...
Часть вторая.
Подборка стихотворений, представленная автором для обсуждения...
Сергей ПИЧУГИН
ПРОБУЖДЕНИЕ
Проснёмся вместе, как вчера хотели...
Не размыкая век, мы помним тело,
по комнате хмельной покой разлит.
Ум тает в сердце, нет ещё печали,
и кажется, что в мировом начале
материя, как Богоматерь, спит.
И ты во сне изнежена, вихраста,
и спят ещё быки багряной страсти,
свет озаряет мятую постель.
Мы посреди щебечущей округи
во сне любовью вложены друг в друга,
лугами дышит свежая пастель.
Восточный ветер наполняет шторы,
и милый гомон детского раздора
валдайским колокольчиком звенит.
Земля до неба вышита крестами,
и мир гудит чужими голосами,
восходит солнце грозное в зенит.
Звереют полчища воздушной рати,
и бьётся шмель в жару за мёртвых братьев,
в испуге ангелы, и до беды
смятением нам отворяет веки
несвязный говор пьющего калеки,
прямая речь истерзанной воды.
Пусть рыба бьёт в сетях и зреют соты, –
нам не умножить поздние щедроты
в неверии, и как в последний год,
мир – на краю немыслимого крена...
Но огненной небесной Ипокреной
в великой тишине фаворский свет поёт.
ВЕНЕЦИАНСКИЙ КАРНАВАЛ
Венеция, который год
твой влажный полог распахнёт
веселье сумасбродов.
Плывут рогатые челны,
петардами озарены
морщинистые воды.
Шуты и нимфы голосят,
рычит зверинец, колесят
жонглёры и кликуши,
и власть хмельного торжества,
как лапы каменного льва –
на море и на суше.
Слугой для нас отворено
веселья чёрное вино
на пиршестве едином,
и в маске за одним столом,
играя шутовским жезлом –
раб рядом с господином.
Не поднимается с колен
седой патриций, взятый в плен
изгибом милой шейки,
и нежный первородный стыд
сусальным золотом горит
на маске белошвейки.
В живородящей пустоте,
в разноголосой темноте
над безднами витаем,
и плещется вокруг меня
народ зимы, народ огня,
внутри необитаем.
Как жить в танцующей крови,
и кто на языке любви
поёт под маской смерти?
Личиной бурной чехарды
кружить до Пепельной среды
на маскарадном свете.
Запретной жизни не продлить
душе-язычнице. Синклит
под выщербленной аркой
провозгласит суровый суд –
уж розги мокрые несут
по площади Сан-Марко.
Увидишь позже, чуть дыша,
как в страхе полетит душа
на крыльях голубиных,
и что под масками скрывал
венецианский карнавал,
Пьеро и Коломбина.
И пепельный священный жест
тебе на лбу прочертит крест
осмеянной юдоли.
Повержен в прах, и светит стыд
раскаянья...
Лишь тихо спит
луна на дне гондолы.
МОНАХ
Помнишь: лезвием щёлкая из темноты,
дважды падали ножницы на пол, но ты
поднимал их неумолимо.
Как булыга, выдавленная землёй,
ты навек породнён с молчаливой семьёй,
сердцем приняв смиренное имя.
Жизнь по камню горячей прожилкой течёт,
сердце голосом умной молитвы речёт:
в нищете помоги, Авва Отче!
Вспоминаешь источник, открытый жезлом,
шепчешь духом благим покаянный псалом,
и нанизаны чётками ночи.
Обратясь на восток миллионами глаз,
у чернёных святынь сотворяют намаз
в тесноте племена и народы.
А на западе, ввысь задирая рога,
крепко бёдрами держит Европа быка,
рассекая бурлящие воды.
Ты оставил рутину и сорную речь,
дорогое наследие рода беречь
уступил саблезубой планиде.
Опрокинул в сердцах опостылевший кров,
и как нить Ариадны, бредовую кровь
размотал в вековом лабиринте.
Слышишь призрачный голос в больной темноте –
это зоркое пламя в терновом кусте
от тебя ожидает ответа.
Ты – святое зерно в плодородной ночи,
верховой перелётный огонь без свечи,
предстоянье отвесного света.
Видишь: Отчего хлеба небесный разлом
открывается многоочитым теплом,
как наградой смиренной отваге.
Ты в сияние славы прощеньем проник.
По молитве твой посох откроет родник
узелком укрепительной влаги.
Часть третья
Вадим ГЕРМАН
Фрагмент обвинительного заключения.
- Уважаемые судьи!
То, КАКИЕ стихотворения выставил на суд публики Сергей Пичугин, я считаю намеренной провокацией. На встречную провокацию, в виде вопросов интервью, Сергей не повелся, ответив корректно, доброжелательно и... расплывчато. Поскольку все действия Сергея добровольны, осознаны, совершены в здравом уме и твердой памяти, считаю возможным открыть процесс «Дело о трех стихотворениях Пичугина Сергея Петровича».
- Я обвиняю вынесенную на суд подборку в элитарности.
Ипокрена, фаворский свет, Пепельная среда, синклит, многоочитый - только перечисление слов вводит в отропь читателя. Для чтения данной подборки необходимо иметь разностороннее образование, что сужает круг прочитавших и понявших (без словаря) до минимума.
- Я обвиняю данные стихотворения в перегруженности образами
«Звереют полчища воздушной рати,
и бьётся шмель в жару за мёртвых братьев,
в испуге ангелы, и до беды
смятением нам отворяет веки
несвязный говор пьющего калеки,
прямая речь истерзанной воды.»
Слишком много информации, теряется внимание, читатель впадает в транс, и уже не выходит из него до прочтения всего стихотворения. Лукавый прием, заставляющий прочитать стихотворения до конца.
- Я обвиняю Сергея Пичугина в намеренном смешении несовместимого.
«Ум тает в сердце, нет ещё печали,
и кажется, что в мировом начале
материя, как Богоматерь, спит.
И ты во сне изнежена, вихраста,
и спят ещё быки багряной страсти,
свет озаряет мятую постель.»
Марксисткий подход «Материя первична...» с религиозными нотками? Рядом - страсть и Богоматерь? Это деяние - не разовое. Автор, можно сказать, рецидивист.
«Но огненной небесной Ипокреной
в великой тишине фаворский свет поёт.»
«Опрокинул в сердцах опостылевший кров,
и как нить Ариадны, бредовую кровь
размотал в вековом лабиринте.
Слышишь призрачный голос в больной темноте –
это зоркое пламя в терновом кусте
от тебя ожидает ответа.»
Образы христианства и эллинизма в одном флаконе.
- Я обвиняю стихи Сергея Пичугина в камерности.
«Помнишь: лезвием щёлкая из темноты,
дважды падали ножницы на пол, но ты
поднимал их неумолимо»
Описанный обряд пострижения и просветления полностью доступен небольшой группе знатоков, оттого некоторые нюансы события невнятны (почему - дважды?). При пострижении настоятель трижды бросает ножницы...
Прошу признать обвиняемого виновным по всем пунктам обвинения и приговорить к общественно полезным работам на портале stihi.lv!
СУД ОБЪЯВЛЯЕТ ПРЕНИЯ СТОРОН...
