Живет в Москве (Россия). О себе: "Печатался в "Новом мире", "Октябре", "Лит. газете" и др. российских издат., альманахах "Нам не дано предугадать"и "Время и место" (Нью-Йорк). Автор поэт. сборников "Посредине жизни"("Сов. пис.",1978) и "Узелки"(2004), под псевдонимом (как и больш-во журн. публикаций) Лев Кропоткин, которым пользуюсь с 1968 г. Написал ряд песен с композиторами  Е.Жарковским, Л.Печниковым, Э.Соркиным и др., опубликованных в печати и исполненных на Радио и ТВ, в т.ч. И. Кобзоном, В.Толкуновой, Ю.Гуляевым, В.Трошиным. Лауреат 3-х международных поэтических конкурсов "Золотая строфа" в 2012 г."

1. СТРОКИ ИЗ ПИСЕМ ЗА ОКЕАН

Дорогой сестрёнке Рите (Бостон)

НОСТАЛЬГИЯ

«Сестра моя – жизнь» (Б.Пастернак)

Отбить ностальгии атаку
Не чая
и боль затая,
Твержу я вослед Пастернаку:
Сестрёнка моя – жизнь моя!..

*
Станут разными даже закаты.
Нам осталось молить у звезды,
Чтоб вовеки
Россию и Штаты
Не поссорили бесы вражды…

ЗАЧЁРКНУТЫЕ АДРЕСА

Богиня прощаний, свобода,
Кураж твой тебе удался!..
Из сломанного обихода
Вымарываю адреса.
Страстей, ожиданий, привычек
Качнулась живая стена.
Как будто вынут кирпичик –
Притронься – и рухнет она.

БАШЕНКА У РЕЧНОГО ВОКЗАЛА

Всё не могу очухаться
Средь города ночного:
Нет, ты не в Массачусетсе,
А рядом, у Речного.
Куда девать желание,
Нелепое, дурацкое,
Настырное, как мания:
Махнуть на Ленинградское?!
Не ты ли в пёстром батнике,
Скользящем по фигуре,
В той освещённой башенке,
На самой верхотуре?

ТРЕУГОЛЬНИК

Годы классический пишут роман,
Строя сюжет, не боясь повторенья,
На треугольнике, где океан,
Как третий лишний, не знает смиренья.
Что ж, перечитывай, в ночь по главе,
Книгу разлуки от корки до корки.
Вдруг зарифмуется в спящей Москве
Слово, томившее душу в Нью-Йорке.
Вдруг оглушает застрявшая в горле
Дальнего голоса близкая горечь…
Как акустично московское эхо –
Ему никакой океан не помеха!

ОБОЮДООСТРЫЙ МЕЧ

Как сберечь, – ведь память не шкатулка, –
Серебро тех дней, звеневших гулко?!
Как забыть, – душа ж не решето, –
Времечко неласковое то?!
Словно обоюдоострый меч,
Век мой – ни забыть и ни сберечь…


2. ИЗ ЦИКЛА «ИЗ ОКНА ПАЛАТЫ»

ПРИЁМНЫЙ ПОКОЙ

Аршинным брендом, обещая благодать,
С порога мягко стелет мне больница.
Наверно, грех в благой неправде укорять,
Хотя покой здесь даже и не снится.

Н А Р К О З

Заблудилась под шторкой оса.
За окном праздник солнца и воли.
И смазливой сестрички коса,
Как наркоз, отвлекает от боли.
Здесь, где вдруг узнаёшь, что почём,
Где от страха сгорают, как спички,
Я бы, – будь я здесь главным врачом, –
Принимал лишь красоток в сестрички!

НЕМОЙ ВОПРОС

Тот вопрос не кинешь на весы.
Но и не смахнёшь, как ахинею:
То ли жизни здесь продлят часы,
То ль продлят часы прощанья с нею?
В медицине я не волоку.
Не суюсь в анамнез дошлым носом.
Чуть ладонью подперев щеку,
Я торчу в окне немым вопросом…

ДОКТОР АНАСТАСИЯ

Есть имена – божествен каждый слог.
В них музыкой звучит анестезия.
И если бы наркоз мне не помог,
Я б имя произнёс – Анастасия…
Когда же прояснилась голова,
Я вдруг узнал, стыдясь неразуменья:
У греков, - хоть одалживай слова!-
Анастасия значит – Воскресенье.

Б Р О К Е Р А М
(О приоритетах)

То доллар вверх, то рубль. На рынках смута.
А здесь в цене один приоритет:
Здоровье – вот та самая валюта,
С какой хоть на базар, хоть на банкет.
На рынках дал бы я оповещенье,
Любой, уверен, услаждая вкус:
Играйте, чёрт возьми, на повышенье
Здоровья – это самый верный курс!
Когда б однажды в нашем мире бренном
Сей глас дошёл до всех живых существ,
То стало б всё о-кей с любым обменом:
Хоть долларов, хоть мнений, хоть веществ!


3. ИЗ МАГАДАНСКОЙ ТЕТРАДИ

В ЛЕСУ НА КОЛЫМЕ

«Мне на плечи кидается век-волкодав» (Осип Мандельштам)
Зверь пропал бы, пала птица бы,
Если б век их так обламывал,
Как пытал он Солженицына,
Мандельштама и Шаламова.
Да и кедрам бы не выстоять, -
Как их крепость не расписывай, -
Ни денька из тех, что истово
Отбывал Иван Денисович…

ЕЩЁ НЕ УТРО

Судьбы ли милость, недогляд Лубянки,
А может, просто стукача прокол,
Но жребий Колымы в той лихоманке
Отца непостижимо обошёл.
…Другая эра. Молодость другая.
Но что ж не возникает теплота?
И словно от неё остерегая,
Сгущается здесь быстро темнота.
Мастак ассоциаций сумасшедших,
Закат за сопку волочит лучи.
И кто-то мне: – «Ещё не утро!– шепчет,-
По дереву, по дереву стучи!

З А Р О К

Иноземцы ломили стеной.
Чуть не в пропасть глядела держава.
И зарок «Не стоять за ценой!»
Не придумал, увы, Окуджава.
Не стояли. Цена была – ад:
От Чукотки и до Иссык-Куля,
От приказа «Ни шагу назад!»
До угрозы «Шаг в сторону – пуля!»
А когда штрафников-бедолаг
Не хватало закрыть амбразуры,
Осчастливливал зеков Гулаг –
Выпускал из аббревиатуры…

ГУЛАГ

Знать, дотошно чувствовал натуру
В тех чумных, медвежьих тех углах,
Кто придумал аббревиатуру,-
Как удар в сплетение,– ГУЛАГ.
Тут давать излишне расшифровку.
Это – словно вырубили свет.
Это – как накинули верёвку
И осталось выбить табурет.

КРЕСТ

Снега, снега – до ослепленья,
Как будто край материка
Укрыть сугробами забвенья
Кому-то чешется рука.
Снега, снега – сколько старанья
Накрыть могильники и рвы,
Снять с неповинного названья
Крест непрощающей молвы.
Снега…Не спится в Магадане.
Неужто время-доброхот
Нам, как сугробами, годами
Безгрешно память заметёт?!

Д Ь Я В О Л И А Д А

«Ещё одно последнее сказанье…»
                         (А.С.Пушкин)

Не спасали ни кресты, ни партбилеты,
Ни гонителя, ни жертву,- кто попал
С корабля быстротекущей нашей Леты
На вселенский сатанинский этот бал.
Как царила над страной дьяволиада,
Как врывалась в наши души и дома,-
Не расскажет никакая Илиада,
Ни в какие не поместится тома.
Что за вирусы эпоху заражали?
Что к маньякам так влекло нас, как к богам?
Летописцы занесите на скрижали –
В назидание потомкам и векам!