Стихотворения, предложенные в ТОП-10 "Кубка Мира по русской поэзии - 2013" членом Жюри конкурса.  Лучшие 10 стихотворений Кубка Мира будут объявлены Оргкомитетом 31 декабря 2013 года.

 Конкурсное произведение 7. "Да кому они песни глубоких рыб..."

да кому они песни глубоких рыб
когда высохли дни и вокруг намиб
шарит в поисках смысла шарит
когда память пуста и прозрачный жар
протекает свободно сквозь крышки жабр
допотопных бесследных тварей

кто уловит над дюнами длинный звук
если сам себе каждый и слог и слух
если каждый где лучше ищет
между тем когда криком кричит пассат
рыбы что ни промолвят всегда смолчат
оттого их так поздно слышно

очутившись теперь в золотом нигде
мы с тобой говорим на живой воде
под осадком минут зыбучих
но при ветре другом и в часу другом
будто рыбьи скелеты на свет всплывём
ускользнувшую жизнь озвучив

2 место

Конкурсное произведение 70. "Фиби"

Я работаю дефибриллятором
В частной клинике по контракту.
Не работа – мечта! Гибкий график. Оклад плюс премия.
Отгулы по первой просьбе. Соцгарантии... А де-факто –
Каждый день: – Действуй, Фиби! У нас слишком мало времени!

Экзотический скил – как холодной воды ушат,
Уходящих за грань возвращаю к земным дорогам.
Тот, кого поцелую, – снова начнёт дышать.
Тот, кого полюблю, – выпишется здоровым

И уйдёт за порог. Постель не со мной стелить.
Чем могла – помогла, ну а дальше, пожалуй, сам уж...
Я не больше, чем скальпель, катетер и костыли:
Нас никто не зовёт в кино, а тем паче замуж!

И не знаю сама: а если б позвал – пошла бы?
Или всё-таки выбрала твой сохранить престиж...
Я когда-то видела тебя слабым.
Ты не сможешь забыть. И никогда не простишь.

Я работаю человеком-амфибией.
Русалкой в предсмертном море.
Я хватаю тонущих и выношу на скалы.
Ах, Фиби, милая Фиби!..
Того ли она искала,
Оглушённая колокольным memento mori?
И вода холодна, ибо давно не май – но
Не выйти, не отогреться – им несть числа.
Они вдыхают шумно и убегают. И это нормально:
Как ни любит она – кто в здравом уме захочет
Проводить свои ночи,
Гадая, скольких она спасла?

Я работаю местной дурочкой,
Клинической идиоткой.
В каждой капле цинизма – мой персональный погост.
Их единственный шанс – если я буду глупой и кроткой.
Я шатаясь вхожу в палату с улыбкой храброй –
Я тебя не отдам, мой любимый, мой незнакомый гость!..

Баба Маша глядит на меня, отставляет швабру.
Идёт за водкой: – Залпом, грамм пятьдесят, не меньше!

...Я рыдаю на тощем плече, я твержу, что уйду в барменши.
Что не выдержу больше в этой могильной зыби...
А на поясе дёрнется пейджер: – Ну где ты, Фиби?
Слишком дороги, Фиби, твои простои...

...И опять – к изнуряющей, дикой, солёной от слёз любви...

Живи, твою мать, живи!
Оно того стоит.

3 место

Конкурсное произведение 105. "Зыбкий хаос"

Среди обустроенных грядок порою не очень легко
Природы неявный порядок увидеть в ростках сорняков.
Но эти ростки и каемка простого речного песка
Твердят о порядке негромко. На синем холсте облака
И луч, что листву продырявил, и лес языками листвы -
Все шепчет о множестве правил, о тайной всеобщей любви.

А ты все с клеймом микрокосма стоишь на задворках миров.
И мечутся пламени космы дымами нездешних костров.
Натянуты космоса нити и рвутся одна за другой
От наших великих открытий, написанных левой ногой.
Тебе и похвастаться нечем. И, в небо взглянув, ощутишь,
Как вместо божественной речи рождается мертвая тишь.

Ну, вроде бы бог с ним, что нечем. Забыть это - только всего.
Твой внутренний мир бесконечен, пусть и не от мира сего.
Но сам ты так остро конечен... и годы те, черт их возьми...
И слышишь, как слабый кузнечик стрекочет о том на весь мир.
В траву упадешь, чертыхаясь, и, лежа, почуешь нутром,
Как зыбкий колышется хаос в груди у тебя под ребром.

И лопнет твоя оболочка, пробитая лезвием тьмы,
И вырвется хаоса строчка, окрестности мигом размыв.
Не сможет и утренний кочет заштопать дыру в голове...

Но слышно -
кузнечик стрекочет в нескошенной мокрой траве...

4 место

Конкурсное произведение 195. "Случайное воспоминание"

Дружба и пачка жвачек! Москва – Пхеньян!
Как примитивно всё было, но как душевно
Вовка дарил Серёге дырявый баян,
а тот ему – книжечку про Алтынай с Дюйшеном.

Велосипеды общие, скутера –
как бутерброды, ей-богу. Почти вчера.

Если шагать что есть мочи в ногу со временем,
надо уметь, избегая внутреннего искрения,
в мышь превращаться, в кошку или в слона –
да чтобы смычка швов не была видна.
Всё утончённо-грамотно разделено.
Вовка попросит Серёгу дать хоть бревно
в долг до весны, футболку пообещав –
тот отморозится, зная цену вещам.
Времени не найдёт, чтобы горстка сушёной мяты
кухню наполнила духом семидесятых.

Мне не нужны продавленные сиденья
лодок, в рулоны свёрнутых на чердаках.
Даже подобный хлам нынче стоит денег.
Даже меконий породистого щенка.
Мне дозвониться бы в лес с огромными кронами:
к чёрту предупреждения и плевать на роуминг.
Там они оба ещё в пионерском тонусе
клады по выселкам ищут – то есть мне
можно в сумку сгребать Благинину и Чарушина
и, не спрашивая проктолога, дуть туда,
где лимонными ливнями музыка без стыда
в дворовую сирень с грозовых облаков обрушена.

Открываю глаза, но всё ещё в алой примуле
дырки в халате гремящей вилками клуши.
Вовка с Серёгой меня в свой отряд не приняли –
простите нелепый жест. Я хотел как лучше.

5 место

Конкурсное произведение 87. "Last Post"

Pro memoriam J.McCrae & A.Helmer

                    В двенадцать часов по ночам
                    Выходит трубач из могилы...

                                            В. Жуковский

Копьями, бомбами, ядрами ли баллист –
мир добывает трупы. Боеприпасы
все подойдут. Какой бы артиллерист
соус ни выбрал, пушечным будет мясо.
Списки убитых в меню фронтовых газет
неукоснительно свежи; вот разве слабо
мелкий шрифт отпечатан, так их уж нет,
стóит ли чётче? Просто урок масштаба.

Азимутальной вилкой берёт буссоль
лакомый кус ландшафта. Обед военный.
Тихий пейзаж до нутра расцарапан вдоль
и поперёк трезубцами наступлений.
Тишь на позициях – это всего лишь вдох
перед зевотой смерти. Окопный бруствер
так же не в силах полусырой горох
тел уберечь, как мир не спасти искусству.

Тонко жужжат названья: шрапнель, картечь,
виккерс. Затвердевает воздуха панцирь.
Ставит флажки на западе маршал Френч,
и на востоке гнётся над картой канцлер.
Планы – в штабных вагонах, а на земле
круг повседневности задан другим калибром.
Пули – крупней шмелей, а поля в желе
из человечины превращены под Ипром.

«Что вы не спите, Хелмер?» – «А вы, Мак-Крей?»
«Сыро в траншее, и, знаете, мучит астма.
Вот допишу стишок и пойду.» – «Ей-ей,
мне не уснуть. Мы все здесь вроде балласта.» –
«Вы ещё молоды, Хелмер, вам жить да жить,
а отдыхать положено по уставу.
Полно, ложитесь. Вот поумерим прыть
бошей, и вы вернётесь в свою Оттаву.»

В месиве грязи преют тела солдат.
Тише ходи, часовой, чтó оружьем звякать...
Пологом плащ-палатки укрыл закат
спящую на полях человечью мякоть.
Ближе к рассвету с востока приходит хмарь
матовой тучей, насквозь проникая в фибры,
жёлтым удушьем вея... Не дым, не гарь –
облако цвета горчицы плывёт над Ипром.

Нет ни свинца, ни молний в одышке туч.
Значит – пора домой? Позабыть атаки,
взрывы, окопы, цензуры штабной сургуч?..
Странно качаясь, спят полевые маки.
Взводы хрипят, эскадроны несутся вскачь.
Полупрозрачной походкой неуставнoю
по облакам шагая, идёт трубач,
в небо летит и играет сигнал отбоя.

6 место

Конкурсное произведение 18. "С ее приходом..."

С ее приходом вечер перестал
быть томным, став двухтомным. В темноте
светился, как магический кристалл,
аквариум без рыб, поскольку те
взлетели вверх икринками огня,
скользнув по ней, приветствуя меня,
переливаясь плавно и певуче
настолько, что кружилась голова.
И нам шептали на ухо беззвучья,
и от волненья путали слова.

А после мы лежали в тишине
лицом к лицу. И улица в окне
плыла, и фонари гляделись прямо,
и, как паук, спустившись по стене,
крестообразно тень оконной рамы
покоилась на нас и простыне.

И пробуя пространство на изгиб,
ватага электрическая рыб
на сумеречных комнатных форпостах,
оранжево светясь, как апельсин,
чертила «мене, текел, упарсин» –
не столько нас пугая, сколько воздух.


Места с 7 по 10 член Жюри принял решение не присуждать.