Живет в Великом Устюге (Россия).

Приснится же такое!

Красивый, румяный, в сиреневом -
за мною послушно идёт.
И облако нежного времени
за нами послушно плывёт.
Такой он улыбчиво-вежливый,
весь в пуговках, - дай расстегнуть!
Прохожие чинные - где же вы? -
без вас продолжаем свой путь...

Он ждёт моих слов пригласительных,
и я приглашаю: пойдём -
в мой дом, в мой шалашик спасительный.
Минуем волшебный подъём.
Вот дом на углу с белой лайкою
проходим насквозь и в окно.
Так проще. Со спелою влагою
цветник на пути, и сукно -
в покоях отцовых - с фиалками...
лиловый их льнёт аромат...

Вдруг женщина (стукнуть бы палкою!)
берёт и уводит назад.
Уводит за спины автобусов...
Послушный, сиреневый, мой -
уходит за красную полосу,
а так с ним хотелось - домой!

Бегу, развеваются волосы, -
вот-вот отберу я добро!
Но женщина - ровным мне голосом:
"Он сделает только ребро..."

Зыбкое

куда ни ткнусь ни лодки ни весла
одно крыло от велика "Десна"
да дом забитый с мёртвым коромыслом
колодец с колесом ...Сансары? нет... не зна...
и нету смысла
взгляд отводить с обугленной стены
на пыльный самовар без крана но с трубою
когда и кем из-за какой вины...
и было ли
с тобою?

две мухи звонко просятся на свет
в слепом оконце завиток от хмеля
разрухи сон... на печке ты Емеля
но щуки под рукой в помине нет
и ты шагаешь по хребту забора
поваленного ветром и дождём
сквозь зверобой аж до грибного дора
тут скот пасли осинник увлажнён
отсюда прелый дух и тропка в гору
скорбя ведут на пятницкий погост
где ель застыла вместо колокольни
где от могил заметны только колья
да в человечий окаянный рост
трава такая что в своих объятьях
готова удержать и уронить
но нить от солнца золотая нить
на чистом платье

Милость

Их не хотят топить.... Ох, не хотят!
Теперь они глядят на мир красиво.
Ещё не понимают, что глядят.
А ты не понимаешь - как случилась
вот эта неоправданная милость
и гладишь, гладишь пальчиком котят...




О себе

Родилась в семье боевого офицера ВОВ. Художник, резчик по дереву. Пишу с 1994 года. Мечтаю о книжечке своих стихов.