Живет в Риге (Латвия).
НА ЯЗЫКЕ АРИФМЕТИКИ
Давай держаться за руки,
Не упадем, наверное,
Давай держаться за руки,
Свободное падение.
/SEREBRO/
Танцующий конус
Еду, математик, не боясь, по навигатору к тебе.
Дворники – подручные шпионы, вычисляющие мысли
хитрого дождя, не позволяют уничтожить мой разбег.
Помню, ты учил меня науке: неприятности на числа –
буквы разбивать, - не отступать ни перед чем.
Двойственные личности намеренно погрязли
в ссорах: разомкнули эллиптический тандем.
Все, что породили – чепуха или халтура.
Плюс (совокупление) и минус (перебитая посуда) –
наши скорпионьи терракотовые пазлы.
Верили в сближение разрозненных парабол, но по сути
ерзали на месте, восклицая бескультурно:
[ж + ноль + па],
[ж + ноль + па]!
Что же мы наделали: Глаз Бога поделили пополам!
В плюсе оказалась, опьяненная величием, Венера;
в минусе – воинственный, злой Марс, раскочегаривший бедлам.
Тучи, надышавшись непогодой, распоясали химеру –
конус. Опустившись до земли, змий заплясал.
Танец на безумной голове неугомонно
корчил насаждения и рушил наш квартал.
Каменные сэндвичи, присыпанные стружкой;
сальто перепуганной собаки на подоле круговерти –
призраки, бушующие в сердце раскаленном.
Чувствую, как клапан аортальный контактирует со смертью,
борется за вечность, разрывая полукружья:
[ж + ноль + па],
[ж + ноль + па].
ЧМО
Я – ЧМО, иль по-научному - число математической отдачи.
Лидирую везде, иль по-простому - круглосуточно ишачу
в конторе, а точнее в самодельной паутине три на восемь.
Я – бывший человек; я – единица, презирающая боссинг.
Тарантул мозгового нападенья изуродовал мой нерв.
Я выжил, иль сок выжал из ослабленных, состарившихся вен:
стал «овощем» для кока на полгода. За полгода мой резерв
поддакивать прогнил, иль поперхнулся под нарезкою «жульен»:
«Урежу аппетиты до нуля!», - провозгласила истеричка,
иль [пи + три + да].
Уволили коллег. Лишь единица за приличную наличку
осталась наблюдать...
Ха - ха, - вот парадигма: уцелел, так попыхти за нулевых!
В трансформере (компьютерное кресло + постель + унитаз)
сижу, перебираю накладные и товары, словно псих.
Печатаю с немыслимой отдачей – 800 страниц за час.
Cмотрю, как над домами проплывают облака предгрозовые,
свободные от гнета и падения, пророчащие выезд.
Ножницы [три, четырнадцать + кап]
Встречаются, целуются, прощаются два зеркала.
Их дерево, распятая на гвоздике гипербола,
сжимается во времени, но странники не женятся.
Слащавыми речами обольщаются, блаженные.
Не каются и ранятся об острые угольники «хочу».
Три встречи плюс четырнадцать приемов искушения
ее не осчастливили; его – не подготовили
жить с женщиной.
Их плоти разучились разжигать бескислородную свечу.
Однажды близнецы в метаморфозу не поверили:
увидели друг в друге доказательства неверности.
Константу [три, четырнадцать] плюс брюлики понтовые
зашили в капелюхи [кап-кап-кап], на полудереве.
Омыли прах слезами, пригласили в дом умеренность.
Умеренность взглянула на монокль обескураженно, -
простила близорукую октаву, и все зажили
по-новому.
