Живет в С-Петербурге (Россия).
ОТТЕПЕЛЬ
* * *
И. Райхельгаузу
А шел обычный день, сгущаясь к вечеру, –
закатным солнцем в снег на крышах брызнуло,
оледенелые кусты стучали ветками,
автобус дергался на выпуклых булыжниках.
И в экзотическом полуподвальчике,
меж грязным черепом, гитарой ветхою,
валялись книги с недавними закладками,
листы бумаги с торопливыми пометками.
Но что тебе до них, когда в твоей груди
такая давняя тоска ворочается,
невмочь напиться и невмочь в метель уйти,
и нет начала ей, и нет источника.
И даже если вдруг придут приятели,
ты в них не спрячешься – не получается,
а только кажется, что каждый прячется
в тебя от бед своих, но тоже мается.
Но выпит крепкий чай, ты за столом сидишь,
в корзину сбросив сор, окурки старые, –
в конце концов, работа – все, что впереди,
и что сейчас с тобой, и что останется.
Мигает лампочка зрачком вольфрамовым...
И вдруг почудится, что горе кончилось,
И тишина звенит, перо царапает...
Но падал снег,
и наступала оттепель.
* * *
Была эта оттепель, с каплями в жесть,
с тяжелыми, полными влаги ветрами,
как ложь невозможной весны, как болезнь, -
последняя боль заживающей раны.
И не было вздыбленных льдин, но везде
чернели орнаменты луж и проталин,
и в снежной, густой и зернистой воде,
колючие, медленно гибли кристаллы.
Дыханье подъездов и арок, сопенье
и спазмы, одышка зимы на бегу,
антенны под желтыми тучами, тени
ветвей на изъеденном оспой снегу.
Я стал бы сильней, распрямляемый злостью,
под тяжестью зноя, в тисках холодов, -
но талая кровь моя вкрадчиво льется,
и тело пустеет, как брошенный дом.
Не крошатся грани, и связи не рвутся,
а тают – так тихо, что нечем помочь;
не травы, а столбики спирта и ртути
восходят в термометрах, впаянных в ночь.
И пальцы вот-вот разожмутся, и, плавясь,
ручьи потекут, и дома задрожат,
и город, тяжелый, пропитанный влагой,
начнет оседать и ломаться шурша.
* * *
Как рассказать тебе про ночь и снег,
про то, что капли падают на снег,
про то, что снова оттепель настала,
тяжелой влагой пропитался снег.
Как рассказать, что ночь меня найдет,
так далеко за городом найдет,
промозглый ветер в форточку ворвется,
я сплю, да ночь и спящего найдет.
И мокрые снега войдут в меня,
озябшие, бездомные поля,
и долгий, горький голос электрички,
и вся ночная спящая земля.
Тогда мне снова можно будет спать,
и все они со мною станут спать,
пойми, им нужно в ком-то поселиться,
иначе им не перезимовать.
