Живет в С-Петербурге (Россия).

АПРЕЛЬСКИЕ КУРТИНЫ


* * *

Не только небо яркое – апрель.
Трава и лист пожухлые на даче –
как старческая грязная постель,
а груды сгнивших яблок не иначе,
как плоть того, кто спал на ней в метель.
Болячки, шрамы, оспины, морщины,
седины, вены, старческие пятна –
о, забери хоть что-нибудь обратно!
Нет, всё моё: замшелые куртины
воспоминаний, в книжке записной
сюжетов ветви и коллизий сучья,
а строчек стихотворных – кучи, кучи!..
Горело б хорошо, наверно. Лучше,
чем ворох веток с жухлою листвой.

Я – девочка

Я девочка с Адмиралтейской набережной.
Живу в коммуналке. Там много комнат.
Гуляю с папой и мамой в сквере у памятника
(Но вряд ли об этом кто-нибудь вспомнит).
Я уже ученица первого «а» класса
Двести двадцать пятой школы, той самой,
У дома с якорем строителя Стасова…
Нет, Захарова. О них говорила мне мама.
Я знаю свой адрес: дом двенадцать,
Квартира восемнадцать. А прошлым летом
Я потерялась, и папе пришлось испугаться
Здорово. (Но он уже не вспомнит об этом.)
Комната у нас длинная, как деревянный пенал,
В котором резинка, карандаш и с пёрышком вставочка.
Все комнаты вместе – это раньше был большой зал,
Там, наверное, можно было гоняться в салочки.
А вчера мы по тёмному коридору катались:
На велосипеде, с сестрёнкой, по очереди.
Но потом всё-таки из-за чего-то подрáлись,
И мне досталось от мамы, как старшей дочери.
Сегодня нас мама в коридор не пускает,
Потому что соседи туберкулёзные дома.
Снежинка к стеклу прилипает и тает, тает…
Я какая-то взрослая и смотрю во двор по-другому.
Взрослые двор называют колодцем.
Но на дне не вода, а чёрная куча –
Уголь. И очень редкое солнце
Светит на стену… Но снова туча,
Не видно где, где-то там выше крыши,
Закрыла всё небо дворовое наше…
А вон погулять из ребят кто-то вышел,
По-моему, мальчик по имени Саша.
Чтоб его рассмотреть, не хватает стула и цыпочек:
Отошёл от стены, и не видно, как ни старайся.
На подоконник… От чулка отстегнулась резинка лифчика…
……………………………………………………………………
Мать не выдержала, увезла нас отсюда подальше.
Осталось черно-белое фото с раскрашенным личиком,
С октябрятской звёздочкой на переднике, густо-красной.
Кто ж пожалеет теперь о том, как о дорогом личном?
Да и зачем вспоминать об этом, кому-нибудь ясно?
И зачем хранить в себе так долго, бережно, почти набожно
Эту девочку с Адмиралтейской набережной?

2014, более полувека спустя

* * *

Дымок черёмух вьётся над садами,
Толстенный шмель торжественно гудит…
Моя душа сегодня под парами
(и стих, надеюсь, это подтвердит).

В ней ничего: ни капли сожаленья,
Ни мысли впрок, ни тени прошлых лет,
В ней только настоящее мгновенье
И больше ничего как будто нет.

Лишь ящерка, мелькнувшая на камне,
Лишь бабочка распахнутой красой…
Откуда я, не помню, и куда мне…
Мне хорошо, небрежной и босой.

Забыла всё, что мучило, болело…
Гудит мой шмель, и солнышко пригрело.