Десятка лучших конкурсных стихотворений от члена Жюри 1-го тура Международного литературного конкурса "6-й открытый Чемпионат Балтии по русской поэзии - 2017". И комментарии.
ТОП-10
члена Жюри 1-го тура
Международного литературного конкурса "6-й открытый Чемпионат Балтии по русской поэзии - 2017".
Внимание!
Имена авторов анонимных подборок будут оглашены 6 июня 2017 года в Итоговом протоколе конкурса.
Марина НАМИС, Москва (Россия)
Февраль
Февраль лохмат и вьюжливо лукав,
растащит божий свет на облака,
и станет мягок плёс и лес белёс.
Голубизна на пальчиках берёз
очнётся,
день дыханью отворив.
И сонный март капелью во дворы
вдруг упадёт
текуч, ясноречив.
За криком крик проклюнутся грачи,
и ты придешь, оттаявший едва,
и будешь называть и согревать
по именам, забывшимся в зиме,
сквозь явь и навь отыскивая слово,
вмещающее нас и снег, и смех,
на выдохе звенящее ручьёво,
и посреди слепых, глухонемых
за талой тишиной,
скользящей с веток,
за ветром вслед
заговорим и мы,
стихами домолчавшие до света
Николай КАЛИНИЧЕНКО, Москва (Россия)
Самоучки
С вечера рядились всё, да спорили,
А сегодня солнце льёт елей,
С добрым утром, делатель истории,
Маленькой историйки своей.
А быть может вовсе и не маленькой,
А великой даже может быть.
Дайте срок, мы тоже станем валенком
По столам задиристо лупить.
И устав от Библии и требника,
Беззаконьем надышавшись всласть,
Разобьем о Невские поребрики
Старую, воспитанную власть.
И построим светлое, да чистое,
Утвердим повсюду благодать.
Правда, здесь нужны специалисты нам.
Как бы спьяну всех не закопать.
Вон, смотри, малыш гуляет плотненький
Темноглазый, пращурам под стать,
Вырастет и может будет плотником
Или сыном плотника, как знать.
Или может он возглавит конницу,
Хмуро поглядит из-под руки,
Полетят за утлыми оконцами
Рыжие ночные петухи,
И осветят нутряное, грубое,
Чёрное, как талая вода.
Не давались лица Шикльгруберу
Не давались лица, вот беда...
И не скроешь зеленью апрелевой,
Смерть Царя не спрячешь под тулуп.
«Не умели мы тогда еще расстреливать.»
Сокрушенно шепчет душегуб.
И хрустит, обгладывая хрящики,
На приказы льётся сургучом
Вечным приговором настоящему
Это несвершённое «Ещё».
Солнце за окном укрылось тучками.
И журча, как в нужнике вода,
Мир людей, ведомый самоучками,
Катится бесцельно в никуда.
Елена КОПЫТОВА, Рига (Латвия)
Чернорабочий
Хранитель был надёжным и отважным,
но так легко терялся в суете,
что заплутал в мирке пятиэтажном,
где петушился чайник на плите,
где на десерт опять - дурные вести,
и каждый - сам с собою не знаком...
А он парил, как гордый буревестник,
невидимый под белым потолком.
И слушал: «Мир неправильно устроен!» -
не спорил, ничего не предрекал,
не думал: «Человек нелепо скроен,
как будто лучших не было лекал...»
Он, усмехнувшись, ду́ши вымел чисто.
Сам - весь в пыли, но - это ерунда!
Пусть ангелы чернее трубочистов
с работы прилетают иногда...
С крылом, прибитым дверью, синеокий,
с дешёвой карамелькой за щекой -
он счастлив был, как парус одинокий,
давно нашедший в бурях свой покой.
Николай РОГАЛЕВ, Улан-Удэ (Россия)
Еретик
Захлебнутся дождём ветра.
Переломятся стебли молний.
Звездный мир до краёв наполнит
Искромётная боль костра.
На орбиты иных планет
Взмоет пепел Джордано Бруно.
И узнают иные луны,
Что границ у Вселенной нет.
Знаешь, космос не так далёк,
Если ты обретаешь крылья,
Или если дрова сложили
У твоих ослабевших ног.
Вслух молитву свою твори.
Тишине здесь не верят больше.
День мятежный покинет площадь,
И сгорит на костре зари...
Чёрный дым в купол неба врос,
С мирозданием тщетно мерясь.
А на город слетает ересь -
Зыбкий свет безымянных звёзд.
Анна МАРКИНА, Люберцы (Россия)
Удав
Удав повзрослел и почуял ненужность -
он только и мог, что свернуться в окружность,
но это уменье не нужно и даром.
Какое несчастье родиться удавом!
Однако, слониха (он был с ней знаком)
ему предложила служить пояском:
Свернешься в окружность на талии дамы
в Париже так только и носят удавов.
Удав согласился. А что еще делать?
Его так хотя бы на пояс наденут.
Но за год удав подурнел и иссох.
Какой из него, черт возьми, поясок?
Он личность! Не пояс там или браслет,
да ведь у слонихи и талии нет!
И вот наш удав взбунтовался:
- Отбой.
Какое же счастье быть просто собой!
Конкурсная подборка 212.
Какого рода дождь
Сорвавшись, он хандрил с позавчера
и тек, как из дырявого ведра,
мочил, с небес ниспосланный, безбожно,
безпаузно и как-то безнадежно.
И что всего обидней, беспричинно.
По-бабьи. Грамматический мужчина,
весь в тучах, как в старушечьем чепце.
А я бычок мусолил на крыльце
и всё гадал:
- затихнет или нет;
- где раздобыть хоть сколько сигарет;
- вдруг мокрое вершило баловство
бесполое, как ангел, существо?
Нет, все же есть мужское в нем начало.
Вот подтопил сторожку у причала,
одушевил рассохшуюся шлюпку,
склонил к побегу торфяную утку,
послал с прогнозом вдаль Гидрометцентр,
и закатив раскатистый концерт,
в грозу исполнил хриплый бэк-вокал,
и, как и я, два дня не просыхал.
Конкурсная подборка 222.
Луна
Снегами меря вертикаль,
сбиваясь, плача от досады,
всю ночь бродяжничал февраль,
белил столичные фасады.
И с ледяного валуна
в просвет тумана, к тучным нивам
взбиралась сонная луна,
замедлив шаг, неторопливо.
Вязала тьму в тугую прядь
седым лучом, как будто свяслом.
То разгоралась, то опять,
под вой собак, в бессилье гасла.
И коротала в пустоте
свой бабий век, вернее - вечность.
И вниз глядела на людей,
из-подо лба, по-человечьи:
на тех, кто спал и видел сны,
кто был судьбой зажат и выжат,
кто от субботы до весны
пытался жить, точнее - выжить.
Луна смотрела просто так,
мигала, гасла, вспоминала,
что было время: правил мрак,
сводил концы, искал начала.
И так же ветреный февраль,
бродил, отбеливая бездну,
и освещать земную даль
луне казалось бесполезным.
Конкурсная подборка 239.
Про шнурки
Три года. Хочется самой завязывать шнурки.
Сосед смеётся надо мной: мол, руки коротки.
В прихожей - царстве полумглы я мучаюсь в пальто.
Прекрасно вяжутся узлы, но бантик - ни за что.
Реальность движется вперёд, спешит, не тормозит.
Иду просвечивать живот в больницу на УЗИ.
А тот, кого «несу» к врачу, меня колотит в бок.
Шнурки завязывать учусь - причудливо, как йог.
Уже не помогает грим, ещё не умерла,
над отражением моим рыдают зеркала.
Пускай! Артрозу вопреки, в упрямстве видя плюс,
учусь завязывать шнурки и снова не сдаюсь.
Конкурсная подборка 283.
До скончания кед
Мой кузен марсианин
Привёз вино, что перешло через брод триста веков назад.
Сказать по чести, оно походило на камень,
Которым мощёны тропы в Эдемский сад.
И я, непромедля, рассказал про эти сады,
Он слушал, и его бросало то в пламень, то в лёд.
При этом я небрежно заметил, что мы тут с Богом на «Ты»,
А наши предки угнали из рая запретный плот.
И он сказал мне: «Дружище,
Покажи мне все эти места».
И был день, и была пища.
И мы ступили на шаткий настил поста.
Долго ли, коротко ль, но мы шли до скончания кед.
Мешали его вино и мой берёзовый квас.
А однажды, сидя под одной из раскидистых бед,
Мы покрылись птичьими гнёздами, поскольку сад расцвёл внутри нас.
Окончанье пути в этот день не ложилось спать.
Кто-то прыгал по звёздным кочкам, гудел в гобой.
А под утро марсианин, указывая в небо, шепнул мне: «Глядь!..
Это же - мы с тобой».
Конкурсная подборка 305.
Угольки
Девочка, видишь, как в старой печке
Пляшут волшебные человечки?
Мамка стирает бельё на речке -
Сдвинешь заслонку?
Станешь в сторонку?
Жарко нам, девочка, очень жарко.
Огненных братьев тебе не жалко?
Близко стоишь со свечным огарком:
Нравится братьям
Белое платье.
Голодно, девочка, нам и тесно.
Ты учинила лихую месть, но
Мы отстрадали удел свой честно.
Съесть не дала ты
Старую хату.
Гибнем мы, девочка, гибнем. Стынем.
Мёртвой золою лежим отныне.
Пепел - последнее наше имя.
Мы одиноки.
Вышли все сроки.
Воют собаки, собаки лают...
Злая ты, девочка, злая, злая!
Скажешь: «Послушной всегда была я!»
Всю бы деревню -
Карою древней!
Глупая девочка... Выйдешь замуж,
Деток родишь мужику, а там уж!..
Мы до конца доиграем драму:
Прыгнут из печки
Красные
Человечки...
Этот Чемпионат на редкость богат замечательными стихами.
Я честно трудилась, читая, мысленно анализируя, перебирая и отбирая, практически каждый день, пока он длился - благо работа сидячая, у компьютера, несложно отслеживать было новые поступления.
И по мере чтения понимала, что "в круг моих предпочтений" входит ну непомерно много, и кого-то, хочешь-не хочешь, придется кастрировать (бр, слово-то какое мерзопакостное!).
Хотя отбираю я строго, даже, наверное, жестко. Если где, несмотря на вполне симпатичное содержание, страдает форма (неоправданные сбои ритма, или рифма слаба) - всё, у подборки шансов нет войти в мой ТОП-32...
И все равно в итоге, при самом строгом-расстрогом отборе получилось семьдесят два.
Семьдесят две подборки, из которых сорок придется выкинуть.
Господи, за что? Почему я должна брать на себя эту ответственность - распоряжаться судьбами хороших стихов???
Можете меня ругать за слабость, но ответственность эту с себя снимаю...
Самое сильное впечатление оставила подборка № 324 "Разговоры с тишиной". Буду очень удивлена и огорчена, если она не пройдет дальше, ибо стихи эти не только талантливы, но еще и ёмки, афористичны. Воистину, "Маленький, как капля крови, тяжелей земного шара" (Л.Мартынов).
Татьяна ГРОМОВА
