29 Марта, Пятница

Подписывайтесь на канал Stihi.lv на YouTube!

Елена РЫШКОВА. Комментарии к моему судейскому ТОП-10 на "Кубке Мира - 2017"

  • PDF

pismo"...Наверное, время такое наступило – оглядываться и просить прощения. Наверное, время такое...".





              "Печаль моя светла; печаль моя полна..."
                                          Александр Сергеевич Пушкин

Когда соединила в подборку все отобранные мной в ТОП 10 стихи - с удивлением увидела насколько они наполнены светлой печалью, но не любви, а искупления.
Это удивительное чувство присуще лишь тем, кто понял смысл жизни, уловил звучание поэтических сфер и нашел под ними своё исконное место.
Почему-то именно в этом году все или почти все стихи, что легли на душу написаны с этим настроением.
Наверное, время такое наступило – оглядываться и просить прощения. Наверное, время такое...


Конкурсное произведение 118.

Натюрморт

...А в лесочке пока что не голо.
Не видать еще, что там - вдали...
Два луча - два последних обола -
теплой решкой на веки легли.
Сквозь листву они вспышкой короткой
ослепили,
слепили,
сплели...
На закат остроносою лодкой
плавно-плавно плывут журавли,
рассекая небесные стиксы,
словно нехотя, не торопясь,
чтобы ты с исчезанием свыкся
и успел потерять эту связь.
И не важно, был прав ли, неправ ли,
но почти завершен натюрморт.
На ладони бумажный журавлик
на закат головой распростерт.

Прекрасное. Светлой печалью, певучей и нежной болью звукоряда «ослепили, слепили, сплели...», хрупкой бумажностью журавлика судьбы.
Текст распростёрт на листе, словно этот журавлик, но его кажущаяся неподвижность иллюзорна. Он живёт легко и ненатужно, заставляя читателя увидеть короткий миг существования стиха во всей его полноте - с плотно и мастеровито прописанным фоном земного, осеннего леса и таким заоблачным и тонким миром душевных сфер.
Спасибо Автору!


Конкурсное произведение 215.

Человек улетел

говорит о смерти, договорится
с белокостной, вездесыплемой, как зерница
говорит, пришепётывает, присыпает
крупяными словами, с собой слипает
слип да скрип, усни-пади в колыбели
деревенский панцирный гроб застелен
домоканный покров на провисшей люльке
рушники лебедями несут в люди
этот был поперёк на плече свата
на дворе трава, на земле заплата
и за облаками, за журавлями
человек летит над исхоженными полями
человек летит, почтальон едет
дребезжит звонок: никого, ветер
хорошо, ни ревматизма и не артрита
так и не открыта осталась внучкова бритва
у господня престола сухо, легко, не жарко
в пойме сено осталось хорошее
сена жалко

Пока читала, всё время слышала фоном топ-притоп. Словно собрались мужики в главном доме со всей деревни и молча выстукивают отходную по ушедшему в смерть соседу. Хорошо получился у автора этот образ сборов и прощания со всем, что было дорого и чего жаль. А особо - сена.
Последняя строка полностью завершила образ, сделала его реальным, выпуклым и, в то же время, мифологическим. Смерть – смертью, а сена жалко.


Конкурсное произведение 279.

Игла

Тот уцелел ли сеновал,
омёт, копна, скирда,
где ты юнцом заночевал,
где напрочь, без следа
исчезла в путанице трав,
скользнувши меж стеблей,
игла беспечности, забав,
желаний – нет острей?
С дороги, повернувшей вбок,
как ни смотри назад,
не разглядеть осевший стог,
хранилище утрат.
Пошаришь в памяти рукой,
как в сене, – наугад,
запахнет прелью перегной,
слежавшийся уклад.
Ладонь в минувшее просунь,
развороши в стогу
плывущий вечно мимо струн
несбывшегося гул.
Летучей искрой вспыхнет взвесь,
насторожится мгла.
Укор, укол, глухая резь.
Та самая игла.

Весь стих – это удачная метафора. И всё, что необходимо автору помнить из прошлого - в неё уместилось. Простота и лёгкость слога лишь подтверждают его мастерство. Стих словно создаёт себя сам, удерживая слово за слово, улавливая звучание соседней ноты и вплетая в мелодию следующую.
И так до последнего завершающего аккорда – острого и запоминающегося.


Конкурсное произведение 316.

Река

Я ходила искать моего убежавшего Джека
По осеннему лесу, по колкой траве порыжелой,
Над рекой с неподвижной водой ледяной молчаливой,
Где каскадом склонились безмолвно плакучие ивы -
Я искала его, я звала его: Джек! и свистела -
Но ни звука в ответ из окрестных полей опустелых -
Только эхо порой возвращалось ко мне рикошетом -
Я всё шла и сквозь слёзы звала убежавшего Джека;
Опускался туман. Клочья белой шифоновой ткани
Расплывались над речкой, ползли у меня под руками,
Укрывали тропу средь озябших речных разнотравий -
Эти травы дурманили голову словно отрава -
Я блуждала по зарослям дрока, хвоща и манжетки,
И звала, и звала моего убежавшего Джека...
Постепенно менялись цвета в глубине панорамы:
Растворялись в тумане густом краски осени ранней -
Превращались и небо, и лес, и речная лагуна
В монохромный эскиз лаконичный пером по латуни...
Я брела вдоль реки без дороги и плакала горько,
И в какой-то момент оказалась на голом пригорке,
И оттуда увидела вдруг очертания лодки,
И причал, и фигурки людей в поволоке бесплотной,
Старика на корме в одеянье чуднОм старомодном,
И собаку, к нему на колени приткнувшую морду -
Я хотела приблизиться к лодке, но некая сила
Удержала меня и спуститься к воде не пустила -
Я смотрела на старца и пса, и на лодку в смятенье,
И сгущался туман, превращая всё сущее в тени...
В эту ночь я казалась себе сумасшедшей и пьяной -
Это мог бы быть сон, но мой плащ был усыпан репьями,
И когда на заре к серебру подмешали мадженту,
Я снимала колючки с плаща, как снимала их с Джека;
Много раз я потом приходила на речку, мечтая
Посмотреть, как туман всё плывёт над водой и не тает,
Ощутить позвонками, как лодку качает вода, но,
Видно, рано пока, и не время ещё для свиданий -
Час придёт – примут здесь и обол, и копейку, и шекель -
Я увижу опять моего убежавшего Джека...

Стих необычайно красив той красотой, которая не требует ни объяснений, ни подтверждений. Это безукоризненная красота единения звука, цвета и слова завораживает читателя до состояния транса. И нет сил оторваться от этой певучей и чарующей красоты. И уже всё равно, что там ищет героиня – собаку или смысл жизни, сам поиск – это жизнь стиха, и следовать за ним одно наслаждение.
P.S. Автор очень мудро ввёл в рассказ именно Джека! Улыбаюсь и рукоплещу такому драматическому приёму. Если бы это был не Джек, а мячик, было бы менее притягательно. Браво!


Конкурсное произведение 225.

Зелёный фонарь

невыразимое...
я в тебя угодил, как в капкан,
пошел на родник поздним вечером,
замер безрукой статуей посреди осеннего сада.
что же делать? хватать зубами
сухие ветки - узловатые карандаши,
бросаться под длинные, как лимузины, слова.
чертить чернозем, царапать асфальт...
а молодой клен обнял самку фонаря –
стеклянный цветок на железном стебле -
желтой листвой нарядил металл –
«теперь ты жива! теперь ты одна из нас!»
три девушки с распущенными волосами
грациозно выцокотали на аллею,
за ними просеменили пушистые, как норки,
запахи дорогих шампуней...
я слышал каждый шорох, осязал детали:
велосипедист пролетел, шуршание стройное спиц,
два отрока уткнулись в гаджеты - жирные мотыльки
в кольца сиреневого света –
бьются мягкими мордами о мерцающие экраны.
и - о чудо - парень с девушкой танцуют вальс
ниже - по асфальтовому течению -
под платиновым сиянием фонаря:
она обучает парня: ангел в белой куртке и с рюкзачком,
и сотни мыслей, деталей, образов роем
жужжат, требуют, покусывают –
но сколько из впечатлений выживут?
или растают точно крошки масла
на раскаленной сковороде бытия...
я попал в медленный ураган
из желто-красных бабочек октября,
мгновений-однодневок...
Господи, как же мне все это выразить?
сквозь решето сознания просачивается
фосфоресцирующая соленая вода
смысла.
и мысли мысли мысли кружатся в голове, как музыка Листа:
смотри, как стремительно сорвался кленовый лист –
точно пианист с ногой в гипсе – выпал из балкона,
а я выскочил из вечерних теней измененный
невыразимым – будто легчайшей радиацией
изменили лирический код моей души.
чуть не плакал, бежал домой,
шевелил обрубками рук, сжимал зубами
зеленый призрачный
луч...

Великолепно, непредсказуемо, чарующе!
Каждая фраза, каждая метафора – словно умело подобранный и блестяще огранённый волшебный кристалл – неизвестной мне природы.
Не могу оторваться от чтения этого несомненного шедевра и только повторяю вслед за Автором - Господи, как же мне все это выразить?
А вот двумя словами – Браво, Автор!


Конкурсное произведение 328.

Грачи

потому ли, что память твоя – полынь,
разбазарена нежность из-под полы
за железной дорогой, за камышами -
ни за грош, за серебряное кольцо.
покрывается трещинами лицо.
оловянный солдатик,
стеклянный шарик
и не жалко ни сердца, ни живота,
и больница разинула ворота,
и приносятся люди, как будто в клюве,
в известковый осыпавшийся уют,
в медицину – медовую, цинковую.
пожуёт - и проглотит,
дай боже – сплюнет
потому ли, что время не одолеть,
первоклассники в парке искали медь,
по слогам выговаривали гербарий.
таял саван, в тетради звенел ручей.
где грачи, да не надо уже грачей,
все бригады на фронте и на пожаре.
медсестрица алёнушка, там, в огне,
все становится явственней и нужней.
кто летает в окне, погляди, алёнка.
там соседки летают – чирик и кар,
в чем родились – без трубок и без лекарств,
в только что оперившихся рубашонках.

Это тот стих, которые я люблю более всего – он зовёт меня творить вместе с Автором. И, может быть, я воображу в стихе совсем не то, о чём говорит Автор, но тем для меня и заманчивее, и веселее.
Когда автор позволяет мне войти в стих и остаться собой, быть соавтором, а не зачарованным странником – вот тогда моя радость не знает границ.
А, что же я представила и что пережила, читая этот стих – то, может быть и не интересно другим, но во мне оставило след, словно осколочное ранение.


Конкурсное произведение 367.

* * *

Было страшно и неправильно,
было так, как не должно –
и последняя испарина,
и лицо как полотно.
Ты-то думал, что короткую
спичку вытянет другой
и судьба с пустой коробкою
на тебя махнёт рукой.
Всё шарады будут, ребусы,
всё подсказочки к концу
да весенние троллейбусы
по Садовому кольцу.
И казалось, что безбрежная
жизнь качается в окне
и не в силах центробежная
сила вынести вовне.
Но она, конечно, вынесла
то, что выдано в кредит,
и сквозь дыры в шторе вымысла
вечность сонная сквозит.
И при каждом дуновении
ледяного ветерка
штора вздрогнет на мгновение –
и колышется слегка.

Замечательное – короткое и точное, словно удар штыка замечание о жизни.
И вся жизнь действительно разделена на две части. В одной из которых она видится бесконечной, а во второй всё происходящее конечно. Эти два мироощущения так далеки друг от друга, словно находятся в разных мирах. Но мало, кто это понимает.
Автор из понимающих. И он замечательно пишет о своём мироощущении. Без тоски-печали и с хорошей долей сарказма. А как же без оного, если «сквозь дыры в шторе вымысла вечность сонная сквозит». Именно – сквозит, от чего и насморк можно схватить.
Последняя строфа особо понравилась. Очень образно.


Конкурсное произведение 309.

Безыскусным изгибом сосуда

отпечатаюсь в глине...
не стопою, а болью тупою.
как в огне затвердев, безыскусным изгибом сосуда...
пусть мальчишка в дхоти на осле повезет к водопою.
рядом с ним только пёс и старик, потерявший
рассудок...
далеко до реки; время сделалось неторопливым...
чем-то неодолимым изнуряют назойливо слепни.
ковыряет в носу смуглый мальчик, в повязанном криво
пестротканом тюрбане, всех не смуглых –
великолепней:
хрупкость тонких костей, синих жилок - витое двуустье.
самый лучший ловец, самый лучший пловец и врунишка.
слишком долго идти... удила на минутку отпустит
и на черной коре тонкой струйкой спугнет
воробьишку ...
слишком долго идти... старика подгоняет – собака.
то вперед забежит, то займется следами улиток.
кто хозяин из них?
долгий путь уже трижды оплакав,
ждет конца поводырь... но старик знает силу молитв...
из гнилого ручья не наполнят сосуд безыскусный.
цель не может мельчать, изменяться на подступах - селем.
как в огне затвердев, так пуста, что вздыхаю акустно...
то заденет старик, то мальчишка улиткой прицелит...

Сила этого образа настолько сильна, что в комнате стало жарко и запахло сухой глиняной пылью. Прекрасен мальчик «всех не смуглых – великолепней», занимателен пёс, изучающий следы улиток, величав сумасшедший старик и все они уступают красоте безискусной сосуда. Звенящей душе Автора. И, действительно – лишь чистая и холодная вода достойна такого кувшина.
Стих прекрасен своей могучей образностью и изысканной восточной неторопливостью течения.
Браво, Автор!


Конкурсное произведение 306.

Последнее

Вечерний парк, аллея у пруда,
два льва крылатых.
Усталый человек пришёл сюда
считать утраты,
глядеть, как безнадёжно тает свет
в древесных кронах
и прикоснуться к тем, которых нет –
всем поимённо,
покуда ветер северный поёт,
забыв про ноты –
то кается, а то, наоборот,
винит кого-то.
Но человеку ветер не указ,
смешны наветы.
Как наяву он видит дом сейчас,
который где-то
стоит, плодовым садом окружён
и взят в осаду,
но только раньше срока, на рожон
туда не надо.
Пропитана слезами гесперид
земля сырая,
а меж ветвей, серебряных на вид
последнее жар-яблоко горит
и не сгорает.

Честно говоря, более того, что я сказала в начале обзора мне и сказать нечего. Бытие определило...
Автор умеет мастерски донести свою мысль и эмоцию до читателя. И эмоция эта, скорее всего, полностью соответствует окружающему его миропорядку. Иначе, почему же так силён этот стих?


Конкурсное произведение 204.

Вся надежда

Вся надежда на август: придёт и остудит жар,
этот жалящий зной остротой в миллионы жал,
это липкое небо, стекающее в закат;
вся надежда на ночи, звенящие от цикад;
свежий северный ветер, срывающий духоту
с пережаренных парков, как будто с невест фату;
на блестящие брызги холодного Кинеля,
на сухие скирды, отдыхающие поля;
вся надежда на запах капустного пирога,
на молочные реки, кисельные берега!
Вся надежда на осень: утешит, угомонит.
Отцветёт и завянет сиреневый аконит.
Будет тыква пузата и яблоки не кислы,
в горле ком, в сердце колко от птичьих "курлы-мурлы".
Вся надежда на ливни, оранжевые листы:
заколдуют - запрячем горячие животы
под футболки и платья, под мягкие свитера.
Остывать будет солнце,
а значит, и мне пора.
Вся надежда на осень: придёт и остудит пыл.
Я и так сомневаюсь немного, что мальчик был.

Прекрасный стих. Полный, как бокал сухого белого вина. Ещё молодого и чуть пенного, но уже такого вкусного.
И осень тут выступает не оборванкой в дырявых сапогах, а прекрасной, но немного жестокой своим поздним жаром, женщиной. Она красива, но может испепелить любовью. Особо того, кто так задумчиво смотрит вслед улетающим птицам. То ли пряча крылья от глаз её, то ли примеряя поудобнее.
И я не сомневаюсь, что мальчик не только был, но и есть. Немного постаревший, но такой же озорник!

Елена РЫШКОВА

Ryshkova




cicera_IMHO_TERRIT




.