Автор - Виктория Смагина, Томск (Россия).

Внутри

они твердят про внутреннее море-
пустыню-бездну-рагнарёк-пномпень,
их эксклюзивный внутренний егорий
пронзает интрозмия каждый день.

а у меня внутри рассветный кочет
кричит во всю ивановскую рань
и золотится пижма вдоль обочин,
и горько пахнет мамина герань
на старом подоконнике.
мурлыка
приходит поглазеть и подружить.
в сиреневом саду многоязыко
судачат трясогузки и чижи.
и облака оттенков перламутра,
как изнутри беззубкин сундучок.
и речка, чище детских снов под утро,
по говорящим камушкам течёт...

и где-то с краю вольного простора
суровым, поседевшим одинцом
сидит в сторожке дедушка егорий
и точит именное копьецо.

Закрыть глаза

закрыть глаза и видеть тишину
сокрытую в летящих хлопьях с неба —
они спешат в сугробах прикорнуть
и стать сбежавшим прошлогодним снегом.

там, далеко гудит машинный рой,
скрипят шаги, ворчит собачье вече
и сок течёт под млечною корой
берёзы, без листвы лишённой речи,
и бег большой медведицы в ночи
почти неразличим за белым лётом...

сучи кудель извечную, сучи,
вневременная дочь ананке — клото,
вплетай в суровость нити детский смех,
умение терять и плакать молча
и чуять сквозь залатанность прорех
поблажки vita со скупыми dolce,
наматывай созвездий бледный скан,
молитв одноголосых вереницы.

мя утиши в декабрьский век сурка,
во мне зима не спит
и длится,
длится.

Спят усталые

засыпают мальки краснопёрых звёзд,
шевеля плавниками в такт,
дремлет старый астерион — гончий пёс,
снит охоту на мамонта
или тираннозавра с приставкой рекс —
чем страшней, тем азартней лай.

шепчет кукла-полено про «крекс-пекс-фекс»,
уходя в чемоданный рай,
смежив на ночь рисованные глаза
и прижав колпачок к груди.
у неё такие внутри леса,
что теряются ведмеди.
посредине еловых безлюдных чащ
иггдрасиль прорастает ввысь.

спи, полено.
бескорое да обрящ...
веткой срубленной вверх тянись...