* * *
На следующий день после того,
Как закончится война
Вернутся скелеты ласточек -
Увы, без клювов
И глаза их, белые, сваренные вкрутую,
Будут лететь в трех дюймах впереди их полупрозрачных лиц -
И немного сбоку.
В люльках захныкают скелеты детей
И скелет собачки выкопается из-под пепла
И попробует найти свой ошейник,
И не найдя его, грустно рассыплется на части.
На крыльцо выйдет скелет мужчины в противогазе
И будет долго смотреть на скелеты кур,
роющихся в радиоактивном пепле
И слушать как задумчиво каркают скелеты ворон
На оплавленных скелетах фонарных столбов
А услышав тихое курлы... он испуганно взглянет в небо
Но в черном небе уже не будет самолетов,
И лишь скелеты журавлей будут лететь
Так высоко-высоко, так плавно, так странно,
Что скелет мужчины улыбнется и поймет,
Что теперь уже все кончено
И теперь уже все будет хорошо.

Небесная Москва

Вчера она заметила у себя лишний килограмм,
и теперь ее ужин превратился в айкидо:
ее тело – ее любимый враг;
она должна насытить его,
но ничего не съесть.
Она сидит в кухне
перед тарелкой салата:
капуста, капуста.
Тоска, зеленая, как лук.
Лук, зеленый, как тоска.
Да еще завтра идти к зубному.
Впрочем, зуб пока притих.
Вот, думает она, разлила масло, насвинячила.
Ну и ладно.
В год свиньи
можно и посвинячить.
Если постучать себя по лбу,
думается легче.
Мысли нужно растряхивать.
И вдруг она вспоминает:
В холодильнике – мммм, три куриных окорочка.
Но нет, не сегодня.
Только не сейчас.
А рука уже открывает белую дверцу.
Вот они, проклятые. Вот все три.
Боже, я так часто покупаю
три окорочка, думает она,
что скоро буду верить,
что куры бегают на трех ногах.
Она вгрызается в холодную плоть,
почти что рыча.
Она почти волчица,
почти акула,
практически анаконда.
И вдруг кусает на больной зуб.
В первое мгновение боль
это совсем не боль,
а форма истины:
легкий голубой поток
из приоткрывшейся форточки
в страну смерти.
Так больно, что Москву увидишь, говаривала бабушка.
И впрямь, она видит Москву.
Но не эту, а небесную Москву,
платоническую идею Москвы:
белые купола, купола.
Она вскрикивает от боли,
но как-то внутрь,
втягивая в легкие крик,
вскакивает, поворачивается к окну, упирается лбом о стекло.
Там, за окном, летучие мыши
бьются в паутине лунного света.
За окном мальчик и девочка сидят на скамейке,
держась друг за друга
крючками согнутых мизинчиков,
и прозрачные призраки поцелуев
порхают между ними как бабочки.
Мимо них идет сумасшедшая
с пятью собачками на поводках,
а собачки торчат во все стороны,
словно растопыренная пятерня ее безумия,
и небесная Москва
все еще пульсирует сквозь них, затухая.
Небесная Москва, она лунного цвета,
будто Тадж-Махал,
и вся в куполах, куполах...
Красиво-то как, думает она,
и осторожно присаживается к тарелке с салатом.

* * *
Современные рыбы мечут
Квадратную икру
Еще вчера метали треугольную
Но теперь она уже не в моде,
К тому же колется, и метать ее больно.
А овальная, та кажется для метания простой
Но она почти что круглая
так что это вообще отстой.

Современные жабы посылают кваки
через вайбер и скайп
Но ничего кроме кваков послать не получается
А квак он и есть квак
Он традиционен
И пуст, словно снятый скальп.

Современные девушки –
О боже сколько в этом слове! а точнее в двух,
пишут
по три мата в строчке
и говорят по четыре, если строчка вслух.

Узнав об этом, Петя
Решил притвориться девушкой.
Ведь он тоже так умеет.
И вот смотрите: Петя современный мальчик,
Он таскает с собой
недетский журнальчик,
под названьем плейбой.
Еще такая кроха,
он ходит в третий класс,
и прямо на уроках,
нет нет, не это
а просто занимается любовью в интернете.

У него уже есть жених.
Жених думает,
что Петя это девочка,
и уже большая
как может быть слон или бегемот
думает, что Петя пьет вино
а не мамин компот.
Жених думает,
что девочка-Петя ходит в институт,
и курит, и ходит в бары и что-то поет,

и кушает по семь шоколадин каждый день.
И уже не помнит что такое папин ремень.
Это Петя-мальчик, притворяясь девочкой, так о себе пишет.
Жених хочет заняться с Петей сексом,
потому что думает, что Петя это глупая девочка,
потому что только глупые девочки
делают по три ошибки в каждом слове
и по шесть, если в двух
и по три мата в строчке,
и по четыре, если б это было вслух.

Но Петя хитрый мальчик,
и он современный как рыбы
или даже еще современнее.
И душа его теплая и вся состоит
Из розового неведения
Он вполне пушистый, и белый как пенопласт
Поэтому все в порядке:
сегодня он выучит природоведение
И девочка-Петя жениху не даст.