И был этот день...

И был этот день... и земля, и звезда.
По рельсам осенним неслись поезда,
По лунным блистающим нитям,
По мгле, по судьбе, по событиям...
И кто-то стоял, разливая вино
По темным бокалам, и, глядя в окно,
Где олово дня остывало,
Темнея лилово и ало.
И, спички тревог зажигая во тьме,
В осенней, кисельно текущей сурьме,
Блуждали пространство и время,
Как гости иных измерений.
А кто-то стоял у окна и курил,
Допив из бокалов остатки зари,
И слышал, как тихо шептались
Пространство и время-скиталец.
И слышал гудки неземных поездов,
И осень ему показалась звездой,
По небу летящей на север,
Где ветер бессмертье посеял.

Время вырастает из земли...

Время вырастает из земли,
Кучерявясь летними цветами...
Сорняком, желтеющим меж нами,
Времени соцветья расцвели.
Смотрят одноглазые на нас
Корневища, в наше беспокойство,
Отвергая все мироустройство,
Что мы видим в профиль и анфас.
Прошлокрылых буден мотыльки -
Абрисы известных нам событий -
В том, что было намертво забыто,
Растворятся, чувствам вопреки.
Сорняки времен заглушат все,
Вырастая стеблями до неба,
Жизни обжигающую негу
Обращая в бесконечный сон.

Перед холодами...

Перекликаясь поездами,
Как птицы, станции живут...
Не знаю, свет поёт меж нами,
Полнясь густеющими снами,
Иль сумрак плачет наяву...
Живет в тоске осенней время,
В уста целуя пустоту.
И сквозь простор сквозных прозрений,
Считая стук тоскобиений,
В себя из памяти бреду.
Лесов осенних злое жало
В меня вонзают холода,
И время столь лилово, ало,
Что кажется оно устало.
Замедлились часы, года.
Но ледяной, декабреносный
Свет набирает высоту
И снова поджигает сосны;
Ступает север гулко, грозно,
Считая за верстой версту!