Кастор и Поллукс.

Кастор и Поллукс. Мокрые от дождя в этот раз
Или проплывшие, как Александр - Гидасп,
Время, осевшее на гобелене в Тоскане
Или в Венеции.(Не доверяю ткани.)
И потому гадаю отсюда - смотрю сквозь сыры
Тосканские или не очень. - Сквозь сырные дыры миры
Кажутся сдобренными жёлтым густым ароматом
То ли дождя, то ли лап, ляпов стакатто. Запаха атом
В двери стучится или волчица римская? Может, венецианский дож,
Может быть, дог - хвостом? Может, хвастливый дождь?
Время замкнулось контуром, и Гельвецию
У очага в Тоскане никак согреться и
Даже подняв бокал местного, что впитало в себя холмы
Или умы
По пути из Калькутты в Лион и Рим,
Что бередит эти умы и привычно неповторим.
Правда, изрядно заношена рема его веками...
О Навсикае, Ромул, я ? - О Тоскане.
Только не вброд, без Бродского, так, по себе, без вас,
Уж извините. Прозит? - проза. Просто растёт трава
Здесь под дождём хрусткая и свежее.
Кастор и Поллукс летят мимо меня, вытянув шеи,
Машут хвостами - по горизонту, по мне, поиграв словами
Сказки, написанной мелом на треснувшей раме
Старой Европы, на её обороте.
Буквы стираются, но вы легко поймёте.
Я ж остаюсь память сметать в стога,
Ждать - проплывёт мимо не труп врага -
Пара щенков, переменив полюс,
Кастор и Поллукс.

Предел

И обязательно наступает предел. Терпения или мира. И дочь феаков
Находит тебя в воде, если смерть не находит тебя в воде, ты возвращаешься на Итаку.
Или опять переплываешь Гидасп на белом слоне, подаренном Пором,
Думая, мог бы взять город его и ещё город,
Только не в этот раз. И сидишь на песке.
И моешь ноги в реке.
И пьёшь вино из пелики, что расписал Клитий.
В ней будет лежать твой прах, когда горизонт событий
Натянется тетивой. И ты повернёшь. Из-за ничего. Просто держась за руку Навсикаи,
Нежной и временной, как пена морская
У ног.
Ты знал: всегда наступает срок.
Дело совсем не в победах и не в потерях.
Перестаёшь однажды истово верить
И в неудачу свою, и в свою звезду. Дуешь на воду, ступаешь на палубу судна.
Трудно вперёд теперь, вернуться - нетрудно.
Трудно вперёд и никто не даст.
Только обратно. И только через Гидасп.

ЧЕтвёртое измерение

От бытия отбилась буква ЧЕ,
Косит пугливо, обгоняя стадо.
Над камертоном ладовых ключей
Стекаюсь тьмой, намытой шумом сада.

Таинственным, мелеющим, ночным.
Глаза устали. Видят только пальцы.
Льёт смальте лилий ведовство луны
Медовый жар, разламывая сальсой,

И мягко оседает на траве
Колючим от абсента изумрудом.
А я левей, а я теперь правей
Себя ищу по звуковым запрудам.

Перевернулась буква. Это стул.
Простой, как галька человечьей речи.
Тенями прислоняюсь и расту.
С вороньих крыльев сыплется на плечи

То соль, то неба маревый бадьян.
Вневременья поток пересекаю,
Блестящим и холодным, как змея,
И тщетно окликаю Навсикаю.

Волной немею. Нет в ней дна. Нет нот.
Выпытывая жадным оленёнком,
Вневременье из века буква пьёт.
Я в пузыре метафор. Рвётся плёнка,

Рвёт слово рот.