* * *

Сидим в окопах глухих провинций,
едим на завтрак вчерашний снег,
слывём акынами и провидцами,
из слов сколачиваем ковчег,

бухаем страшно, напропалую,
не видим счастья за стенкой век,
но шепчем Господу аллилуйю
и свет черпаем из горних рек,

из света парус сшиваем белый,
и ловим ветер чужих надежд,
и уплываем из подземелий
туда, где воздух колюч и свеж,

туда, где слово сильнее смерти
и дольше жизни , и твёрже тверди.



Родом из СССР

              Стасу Ливинскому

Мы - наместники сельских окраин,
горцы внутренних украин,
мы - герои, как авель и каин,
раздающие свой героин
всем желающим выйти из комы
и покинуть заброшенный дом,
что стоит бирюком незнакомым
в том лесу, что до боли знаком.

Мы на дюнах фригидных прибалтик
не прижились, сбежав на восток.
А небесный пройдоха-бухгалтер
нас тихонько списал под шумок
переменных ветров перестройки,
разметавших большую семью
по лачугам, углам и помойкам,
подложив нам большую свинью.

Мы - калеки без права на голос,
как охрипшие чайки кричим.
Мы, как зёрна, что выронил колос,
не дошли до плавильной печи.
Мы - осколки армений и грузий,
что блестят под ногами веков.
Дети звёздных отцов и аллюзий,
схоронивших в полях дураков
все заветные клады и тайны,
и ушедших под правильный гимн.

Мы нелепы, не к месту, случайны,
как ошибки на память другим.


* * *

Уже никогда не увижу как мама
несёт молоко из хлева к летней кухне,
и зеркало неба горит амальгамой,
а к вечеру тухнет.

Уже никогда не услышу как скрипнет
потёртая дверца дубового шкафа,
как будто из сумерек иволга вскрикнет -
дурашная птаха.

И сад одичал мой. И сам, словно дичка,
прибился к соседскому дюжему тыну.
И время горит сиротливо, как спичка.
И гаснет... И стынет...

Но сын возвратился из армии летом -
надеюсь понянчить внучка или внучку.
А значит и песня ещё не допета,
и дичка живуча.