На горбушке хандры

* * *

В том Нью-Йорке, где смог от мотора дарованного,

и на банках пивных африканский сосед

выдувает пузырь чуингама разжёванного

и подмышками жмёт секонд- хенд,

где луна, в переулке, застряла гигантская,

и безлюдный сабвей нам насвистывал блюз,

на себе примеряла душа иммигрантская

погоняло «совок» переживши Союз.


Саше

Я бы троицкий снег
закатал в белый ком.
И унес для потех,
подхватив рюкзаком.

Пенсильванские ветры
ему не страшны.
Он, не ведая смерти,
лежит до весны.

От Пучкова по полю
и укрытой Десне
поспешу за тобою
опять по лыжне.

Поскользнусь. Упаду
на распаренный бок...
Там, где ивы во льду,
пусть хранит тебя Бог.


* * *

На горбушке хандры - океанская соль и бетонные дали...
По инерции ветра гастрольного в чуждом краю,
мы, летая за счастьем, о нём никому не сказали,
не насвистывай Принстон престольную песню свою.

И худые виски согревая глубоким дыханьем,
улыбаясь напеву рассвета из сонной тоски,
отвергаем печаль, что грозит обернуться признаньем,
превозносим за запах опавшие роз лепестки.

Но заверченный внуками soccer влечет разогреться.
И под вечер, когда зазывает фейсбук,
на пустырь за базарчиком к нам возвращается детство,
произносим, - Спасибо, что в задницу клюнул петух.