Cейчас такое время года


* * *

сейчас такое время года,
что лета – просто корка льда.
там мелко и кусочек брода,
где развесенняя вода
несла тебя в потоке звонком.
теперь шагнуть на берег-рай,
но держит за руку твой зонтик
(не отпускай, не отпускай) –
расхристанный кусочек мира.
им, не вникая, дорожишь.
где ты кумир создал кумира
и сам же снес за гаражи.
там у костра из шин и веток,
глотая с дымом сладкий спирт,
ты вспоминаешь о заветном.
и, сам себе такой шекспир,
одну трагедию за другою
живешь на раз-два сочинив.
а собутыльник у героя,
как санчо панса, не чванлив,
кричит «браво!», мочась на стену,
и тенью падает отца.
зима – печальный неврастеник,
что начинает жить с конца,
тебе покажет близкий берег.
а на четвертом свет потух.
«иди ты к матери е...еней»
и удивишься, что не вслух.


* * *
             И печальная птица всегда на его голове
                                                 А. Крупинин

С какими дикими гусями
тот мальчик улетел?
И ты как сфинкс – не египтянин,
у входа в политех.
А рядом мертвая ворона,
последний в клюве карк.
И третьей сигареты кроме
ничто в твоих руках.
Оно растет быстрее звука
и лезет в твой живот.
И кроме муторного «сука»
твой мозг не выдает.
Ты взглядом растворишь таблетку
луны в седьмой воде,
чтобы другую птицу с ветки
на голову надеть.
Наешься дыму до оскомин
и выйдешь на проспект.
Пусть каркает твой спутник новый,
что горизонта нет.
Белеет что-то одиноко –
кажись, твоя душа.
И с нею мальчик ясноокий –
твой самый лучший шрам.


* * *

эти пули всегда не навылет
застревают гноятся во мне
но потом превращаются в крылья
что подчас тяжелее камней

плохо в маленькой теплой квартире
плохо в доме уютном большом
всем мешают проклятые крылья
только небу от них хорошо

улыбается белыми ртами
черным глазом сощурясь блестит

не стреляй в меня больше
настанет
время
будем корпеть над листами
ослепленными светом кротами

я сорву эти крылья
прости