Меланхолия

Иных уж нет, а те далече,
И утро с грустью о былом...
Несостоявшаяся встреча
Болит, как старый перелом,
Витает в воздухе осеннем,
Под едкий дым и крепкий чай
Даря тягучим воскресеньям
Неизъяснимую печаль...
О нет, не сплин высоколобый -
Почти телесная нужда
В тебе и в том, что быть могло бы,
Но не случится никогда.
И будет тихий тайный омут,
И сад, что некому стеречь,
И жизнь в тиши знакомых комнат,
И призрак встреч.

И сказал Господь...

...И сказал Господь, мол, вот вам Земля, берите
И ходите по ней, блуждайте, как в лабиринте,
Открывайте что-то, плодитесь, рыбачьте, сейте,
Расставляйте силки на тварей моих и сети,
Как себя, любите ближних своих и дальних,
Побивайте врагов-супостатов, берите дань их,
Будет голубь питаться плодами, и плотью кречет -
Ничему это на Земле не противоречит,
Ибо вы мои, вместе с вашей святостью и грехами,
Вместе с богатством, с бедностью, с мыслями, с потрохами,
Со щитом, на щите, пешком или на коне,
Выход из лабиринта один - ко мне;
Для царя ли во злате, для подлого ли раба
Стены рухнут, когда прозвучит труба.

О себе

Да, о себе... Что прежняя любовь,
Зима – то подморозит, то растает,
То в рубище, то в царском горностае.
Простая жизнь... Да, видимо, простая.
На набережной гаснут фонари,
И город обретает очертанья,
Отряхиваясь от остатков тьмы.
И не могу привыкнуть ни черта я
К тому, что нынче там, где были мы,
Красуется бесстрастный, ровный прочерк,
И пауза немыслимой длины,
Куда длиннее прежних, бывших, прочих
Повисла. И следы удалены
Из памяти, контактов, списков, чипов,
И горек чай, и бодрость нарочита,
Но день встаёт во славе и богатстве,
А фонари уже совсем погасли...
Холодный душ, и сосчитать до ста –
О, жизнь проста.