пожалуй, я останусь зимовать
на городском пруду, в гнезде огари,
где у воды чуть слышный привкус гари,
в плавучем доме расстелю кровать,
подушку подобью сухой травой
и перьями покроюсь понемножку,
и ты мне станешь приносить зимой
остатки хлеба своего по крошке.

как спрятать под словами тишину,
а в тишине – неявное движенье,
теней то расширенье, то суженье,
то отраженье в гаснущей волне?
там радужные пятна фонарей
рассыпались на серые полоски,
и осень, неумелый брадобрей,
опасной бритвой листья режет косо.
там отбелённых веток кружева,
над полыньёй нависшие так низко,
что шишек вяза тоненькая низка
как ниточка – была да уплыла.
там по весне, когда апрельский дождь
объятья снежных баб легко разлепит,
меня ты по привычке позовёшь –
безмолвие, глаза поднимешь – лебедь…

пока гони видение, пока
не доверяй растерянному взгляду.
черпают воду клювом облака,
я – рядом.