- Не ходи, - говорит, - в Африку погулять -
там за пазухой нужен не камень, а автомат,
там слова твои поглотит большой песок.
Не ходи, - говорит, - наполнишь свой туесок
чужеземным наречием, крокодиловой злой слезой.
Утро пленкой засвеченной, вычурной бирюзой
ослепит, заслонив обратный знакомый путь.
Под алжирскими звездами проще всего тонуть,
вняв гортанному древнему сочному языку.
Не ходи, - говорит, - иначе не сберегу.
Оборвется последний сломанный телефон,
в шоколадных калошах сандаловый старый слон
в пыль затопчет куцую трын-траву.
Не ходи туда, откуда не позову.
Где Шелиффа воды белые от жары
примут с радостью северные дары,
Обласкают руки и щиколотки твои,
замолчишь, покуда сердце не закровит,
не забьется нельмой о килиманджарский лед.
Не влезай, - Господь говорит, - убьёт.