Муравей

Выросло дерево – лавочка для ворон,
ветер порывисто дует со всех сторон.
Прямо по курсу вдали от чужих затей
к солнцу ползёт вдоль по дереву муравей.
Выше и выше, и выше, начав с нуля,
может забыл, что обитель его – земля?
Без остановок, практически наугад;
вряд ли увидит он в красных лучах закат,
чёрную (в лучшем случае) полосу…
Ну и ворон, конечно,
вон там
внизу.

Ижица

Мир мой местами громок, местами тих,
рыбу копчу и продаю народу,
не дотянул до некоторых святых,
и по старинке летом ныряю в воду.

Мало мне надо для счастья: зимою снег,
дачу с верандой под Питером в Комарово,
и чтобы я (стареющий человек)
смог улыбаться в ответ на худое слово.

Чтобы как в тосте: здоровье и миру – мир,
каждому персонального звездопада…
И отмените, пожалуйста, рыбий жир;
если наглею, то дачу тогда не надо.

В санатории

В санатории под Кисловодском –
в царстве ванн и, извините, клизм,
с Лермонтовым, в рамочке неброской,
смотрим, как стареет организм.

Все пути становятся короче,
смазаны предметы вдалеке,
старость, если вдуматься, не очень
даже в благодатном уголке.

Много каши, выпечки и супа,
можно в шашки, в шахматы играть,
доктор каждый день с вопросом глупым
на обходах будет приставать.

И финал незавершённой пьесы
может затеряться в суете…
Жаль, перевелись у нас Дантесы,
и давно Мартыновы не те.