Тани

Красота при себе на кармане,
в небе солнце и дрязги ворон.
Сельских тань на стихи не заманишь,
доставай-ка ботанику, бро.

Варвар веником банит Европу,
о медведицу трётся спиной.
Затихает вдали конский опыт,
чинит баржу потопотный Ной.

Быть бы проще, да к ночи не легче:
таням новой любви подавай –
чтоб летали по горнице вещи,
и твердел от стыда каравай.

«Связи нет» – сообщит оператор,
macchiato заварим из мха.
Тани вкурят с утра травиату,
и похвалят: ядрёна, имха.

Причастимся смешным и нелепым,
перепьём всех братьёв и дядьёв.
– Тань, наш чеховский (с)нежный троллейбус
до вишнёвого сада идёт.

Позабудем о суетном прежнем,
я вцелуюсь в ключицу ея.
– Ты пять раз был герой, аки Брежнев,
и совсем не устал ни фига!

Земляники черпнув из корзинки,
затеваем разврат и возню.
На ходу сочиняю дразнилки
и довольную Таню дразню.

Нюра платит долги

Айфон вибрирует, выпрыгивает из сумочки.
Опять, должно быть, трезвонят подруги-сучки.
Но нет, – это муж пытается дозвониться
(гадаю: из бара? из сауны? из больницы?).
Без «съем тя, заяц», на нервах: проблемы, Нюра.
А я – после стрижки, укладки и маникюра,
с утра на таблеточках и сухом мартини.
Туго въезжаю: откаты недоплатили?
Секретарша беременна? Спецномера изъяли?
Муж истерит: мы с премьером были друзьями,
а с полудня он не премьер – сидит, арестован.
Езжай домой. Не высовывайся из дома.
Напишу из Лондона, чмоки, на взлётку рулим.
Голос беглого мужа теряется в низком гуле.

Разорены, опозорены и судимы...
Ну уж нет, ещё побьёмся и поглядим мы –
печенеги половцев или половцы печенегов.
Запрягаю шофёра в представительскую телегу,
мчусь на фамильную девятигектарную дачу.
А там уж гости (и много): поддельно плачут
слезами уполномоченных крокодилов.
Всем всё понятно, но дело не заводили.
Пока. Сперва – устрашительные беседы.
– Вы знакомы с соседом? Мы уже увезли соседа.
– Печалька. К столу, угощу вас отваром чаги –
от него парашюты вскрываются за плечами,
от него и пингвин до Пекина летит, как Боинг.
Но щавель в Куршавель – летален для них обоих.

Гости в три горла едят дармовую гречку.
Прожевав, говорят: порадовать как бы нечем:
время трудное, навозные фьючерсы обнулились,
А уж как мы старались, как тщательно мы молились!
Рейтинги Ясномысля пали ниже Яги с Кощеем.
А казна истощилась, и с каждым днём всё тощее.
Главный гость намекает, – мол, на вашем-то месте я бы...
(подаю знак охране копать за конюшней ямы)
...распоследней мужней рубахой бы расплатился...
(блажен, кто верил, сидел и освободился)
...чтоб забылись обиды, и овцы остались целы...
(начальник охраны гостю в затылок целит)
...не корысти ради, а только по зову долга...

– Долг заплатим. Мне кажется, вы тут у нас надолго.

Где nasa не пропадала

Где не Хабенский – там Машков,
онлайн-джедаи из Рунета.
Кума, ну хватит пирожков,
уже пора писать сонеты.

Про нас хотя бы напиши:
чю-щю, жы-шы и всё такое.
Угарной ночи, малыши,
в тиши межзвёздного покоя!

Взлетаем в пятой из колонн,
как Йода с марсианской пьянки.
В Союз втыкает Аполлон,
из шлюза в хату лезут янки.

Корабль привяжем к валуну,
и разольём по сто на брата.
Эй, Джон, хорош пинать Луну,
она ни в чём не виновата.

Кума, неси нам макарон
из тюбиков, по-космофлотски.
Я флаг коллегам распорол
на нитки, звёзды и полоски.

Нечайна, да, так получи
лось нас трясёт и надо выпить.
Я уронил в скафандр ключи,
и падаванам зубы выбил.

Опять поспать не удалось,
мычат камрады и зевают.
Копытом в шлюз колотит лось,
рогами вакуум взбивает.