* * *

стоишь над пропастью
как рыба налегке
и мир на ниточке как шарик в плавнике
зажат некрепко только выпустишь и вот
взмывает вверх ну то есть в космос кто спасёт

кто вздрогнув скажет как же я ее любил
вот эту девочку на берегах Оби
весь холод этот безупречный синий лёд
скажи стерлядка отзовётся окунёк

не то стоишь не то плывешь а может спишь
так жизнь проходит и на ветках зреет тишь
никто не скажет Боже мой никто никто
а только облако с серебряным хвостом

* * *

Это быль, но, в общем, что такого –
слов пустых трамвайный перестук.
На часах застыло полвторого
ничего такого, liebe друг.

Чая заварить, нагнать бы жути,
мол, жила, как в сумрачном лесу.
Но с разбега мне подставит руки –
старый дуб с кукушкой на носу.

Ласточки, летящие с весною,
выйди – поприветствуй в небе их.
Пусть летят – я им окно открою,
что ещё осталось, liebe dich.

Нечего сказать, могло быть лучше,
но с водой весенней утекло.
Белый свет, сияющий, отпущен
и горит сквозь время и стекло.

* * *

Ударишься мизинцем – зло не спит,
и в темноте нашаришь выключатель.
А просто жизнь – сплошное поле битв –
и каждый в ней игрушечный солдатик
с ружьем, котом, со стопкой старых книг,
с бессмысленной мечтой о вечном лете.
Но вечно длится только этот стих –
лишь прошлогодний снег в пустом конверте.
И тихо станет так – уйдут часы –
дворами до знакомой теплотрассы.
Увидишь и сморгнёшь меня как сны,
мне не в первой – я боевой запаса.
Дыши в затылок, видишь, как блестит
старинное ружьё в сыром простенке.
Пока пишу, пока не кончен стих,
как падал снег на белые коленки.