* * *

не спеша перешагивать через ступень, опасаясь разлук в твердокаменных чёрных суровых платках,
и ветшающий замок синхронен с осевшим холмом у воды - знаю, думать пытаюсь о чём-то другом:
повторяются призраки, а навещают одни пустяки – оксиген докучает присутствием: суп на куриных ногах
усложняет привычный бульон, и когда меня мама опять заберёт из продлённого дня, босиком…

есть счастье между оплеух –
одной от акушерки, до второй
дают проникнуться игрой:
кроваво солнце встало над горой,
но обух топора опух…

как привыкли ко мне островные знакомцы, подчас, не знакомые мне: ветер дует - приходится класть капюшон,
и обыгрывать мех в улетающий смех, согревая серьёз на плечах головы: с сигареты срывается дым,
разговор между двух состоялся фрагментами – нёс всё один, а другой лишь кивал, обнимая ружьё
на ходу, повторяясь, меняясь в повторах повторно, вставляя похожее имя одним и другим…

* * *

мои радости утро поделит на ноль:
от ушедших на дно кораблей –
гоголь-моголь без сахара про диабет:
в находящихся тапочках главный прикол –
единица шевелится в полном нуле,
отрывается в поезд, скупая купе,
но стрела избегает зелёных лягух
в мутных окнах загулов вчера:
стройки денег чужих отщипнут
овощам на мясное рагу,
ибо вырвет стоп-кран и спираль
испарится от спермы в страну…
задержавшись в себе от работ,
можно слушать цепочку кота
и смотреть на русалок из рыб –
единиц не прибавит поспешный уход
по часам, застолбившим давно никуда:
взгляды падают в те же дворы –
мои радости утро насильно простит и поймёт…

* * *

без дурацких вопросов блаженствует ночь:
если что-то менять – перекапывать весь огород:
возверну я чуток серебра, коли брал, всё одно -
за окном кто-то в поисках роет ещё один ров,
удалив от меня свою ночь в пристяжной монастырь;
сколько срочных вопросов задать потолку
или ну его – белый темнит, а крылатый упырь,
тот по-честному спит: лучше я обтеку,
уносясь чрез открытую дверь в буйство флор –
знать, не лузганы нужные семечки, пусть
объявлениями по привычке косится извечный забор
на полёты несобранных тел произвольной кривой:
ароматы цветов успевают зайти до меня в посошок,
а букеты сухих и искусственных торкнуться на ничего –
остывают от плясок костры, где бы их не зажёг,
остывая от шумного жара блаженствует ночь…