* * *

С неба снега не допросишься,
А кругом вода-вода.
Впереди чернополосица –
Чернозёмная гряда.
Все что писано-указано
Исчезает без следа:
Лебединый домик-мазанка
Замер посреди пруда.

Время вяжется и тянется –
Дождевая канитель.
Малышня плывет за тятею
В их, утятишный отель.
Вдосталь накормить, да поровну
И поставить на крыло…
Отвернувшись, смотрит в сторону
Медный дедушка Крылов.

Все что сказано хорошего –
Было сказано до нас.
У принцессы на горошине
Золоченый унитаз.
Над прудом, поросшем тиною,
Из окна несется вальс.
Дремлют голуби картинные –
Маслом писаная фальшь…

* * *

Ты - мой путь, мое дао.
В нежных руках манящих,
Я неизбежно стану
Тонким листком дрожащим.
Или пером и пеплом –
(Пишешь, потом сжигаешь),
Я застываю в белом
Слоге твоей печали…

В смрадном дыму вокзала
Гомон цыганских песен.
Мне безудержно мало
Вниз нисходящих лестниц.
До преисподней близко,
Рая – не видно края:
Ты там, не по прописке,
Я здесь – всегда вторая…

Ночь задувает свечи,
Страсть иссушает силы.
Медленно стынут плечи
Сладкоголосой лиры…
Ты – мой свет, моя правда.
Каждой струной дрожащей
Я отдаляю завтра,
Скорбью о настоящем…

* * *

Выйдет с крыльца во двор
Дедушка Пифагор,
Старый беззубый хрыч.
Время ему не льстит:
Темя яйцом блестит,
Нос возглавляет прыщ.
Бабка проела плешь:
Лучшие годы где ж,
Полупусто ведро.
Дважды по полведра,
чуть поколоть дрова –
силы то наисхо-
дедушка пифагор.
валится ниц забор,
на огороде сныть.
Ладит сосновый крест:
Бабка три дня не ест,
Думает, где хоронить.
Рано идет луна,
Тянет канат вина,
Смотрит с иконы бог.
Жалобится Пифагор:
Выжили в голодомор,
Ну а теперь, как ты мог!