Автор - Розенфельд Инесса, Потсдам (Германия). Имя автора конкурсного произведения было оглашено в Итоговом протоколе конкурса 31 декабря 2021 года в 23:59 по Москве. 

Свет учения и тьма забвения

Всё б оно ничего, но глядишь — поделом, -
беспокойная ходит моя престарелая мать.
В её разуме, в памяти - некий надлом,
а казалось, ничто её вовсе не может сломать.

Сорок лет стояла она у доски
в универе, и дома — частные ученики.
У студентов в умах разжигала из искры костры,
в многомерные их посвящала миры.

И наука была для неё проста, как игра,
а учёных труды — как листва для растопки костра.
Мать носила причёску 60-х годов,
она пережила своих гуру-профессоров.

И стали её студенты завкафедрой и декан.
Ко всем питала презрение, зависть к ученикам.

Но безумием поражен был весь её славный род.
Сгинул брат в нервной клинике, отца загоняя в гроб.
Моя бабушка в забытьи провела весь остаток лет.
Мои таланты в наследство — несладкий хлеб.

Мать однако уверена, всё её горе — в чужой стране.
Вот вернёмся на родину, тут и конец войне.
Она станет опять молодой и зайдёт в универ,
её встретят и рай распахнёт свою дверь.

Маму жалко. Она иногда меня бьёт.
Иногда она всё понимает. Я знаю, что её ждёт.
И будь это болезни гениев, генетический брак,
но безумие — это кромешный мрак.

Её горе — ещё и безумие нашей страны,
помноженное на остроумие сатаны,
поделенное на всемирнй пофазный сдвиг,
в степени х, что разум ничей не не постиг.

Всем на горе — усатых тиранов клинч
и вождей-ветеранов победный клич.
Моя мама не знала своих настоящих врагов.
Она в бога не верила, только рождала богов.

Она формулы помнит, не даты, не имена.
Сколько тайн есть у разума, сколько любви в письменах.
Только наша политика с разумом не в ладах,
И — науку под дых, и — под зад, кто в преклонных годах.

Ни сочувствия, ни излеченья от бед.
Неучёных тьма, а учение — тоже не свет.
Что сказать мне матери,
как объяснить, что нет
возврата в её альмаматер, в её кабинет.

Что на родине ждёт её та же клиника с жалким пайком,
что в Германии нынешний её дом.

И кажется, плата за разум
у сапиенсов высока,
как знать, отчего так
над пропастью плёнка тонка?

И всё б ничего, да и будет тебе,
математика-мать...